Я отдам тебе всё. Надежда Скай

бывает, Евгения Владимировна. Бюрократию никто не отменял, а бывшее руководство санатория с барского плеча разрешало нам существовать. Это я уже выяснила, позвонив в Управление по образованию, у своей старой подруги…

      – Так. Стоп. А теперь что изменилось? – задала самый важный вопрос Оля.

      – Всё изменилось. «Зарю» купила какая-то крупная московская компания, и мы им, естественно, стали не нужны.

      – Какой кошмар…

      – Нас ногой под жопку?

      – Да, это ещё мягко сказано, – Галина снова отвернулась к окну и смахнула слезу со щеки.

      Не знаю, как другие, но мне одновременно хотелось реветь, ругаться и драться.

      – Галин Геннадьевна, но, может, можно что-то сделать?

      – Что, Женечка?

      – Написать жалобу. Собрать подписи со всех сердобольных в посёлке, кинуть клич по району, чтобы помогли. Может, найдём спонсора и сами выкупим землю?

      – Это всё провально. Мы просто не успеем. У нас всего месяц, – директриса закрыла лицо руками и застонала.

      – Не опускать же руки! Надо что-то делать, поднять общественность…

      – Это всё ерунда. Мы даже не знаем, с кем хотим бороться, – наконец прервал своё молчание тренер.

      Ещё с полчаса мы возмущались, накидывали варианты и предположения, как надо и не надо поступить. Спорили, пока Галина Геннадьевна жёстко не пресекла дискуссию:

      – Знаю, что сейчас вы убиты такими новостями, но работу никто не отменял. Дети ждут!

      И ведь права, новость убийственная. Стоит только подумать, что я своих подопечных вижу на занятиях последний месяц, сердце рвётся на части, а на глаза набегают горькие слёзы. С поникшими головами, без настроения, в полном раздрае мы вышли из кабинета. Пришлось приложить колоссальное усилие, чтобы улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Дети не должны страдать.

      В промежутке между занятиями с терпким крепким кофе мы сидели на любимом месте. Ольга пыталась возмущаться, а я мысленно перебирала варианты, к кому можно обратиться за помощью, и ничего в голову не приходило.

      – Девочки мои, – Галин Геннадьевна со слегка припухшими глазами присела рядом, – я вот что подумала.

      Мы превратились в абсолютный слух, забыв, как дышать.

      – Раз нас выгоняют на улицу, тогда мы должны уйти красиво! Будет уже достаточно тепло, устроим грандиозный финальный концерт. Как вам такое?

      – Хм… Мне нравится, – я уже понимала, что нагрузка будет вселенская, но мы не можем по-другому.

      – Я за! Позовём всех: администрацию района, города, телевидение. Если получится, то и краевое телевидение тоже.

      – Отлично, спасибо. Пойду остальным скажу. Уверена, мы оставим о себе память. От вас: мне завтра в письменном виде количество участников и номера выступлений, мне надо составить план мероприятия.

      Вот это дело! Мы синхронно кивнули. По глазам Ольги я уже поняла, что у неё есть заготовки. Вокальный хор и несколько девочек-вокалисток были готовы в любой момент выступить с таким мощным преподавателем.

      – Умоем всех! Покажем, как это –