Его Величество Змееныш. Нани Кроноцкая

так явно, что парень смутился. Вспыхнули плотно прижатые уши, предательски заалели яркие пятна на впалых щеках. Бросил быстрый взгляд из-под светлых пушистых ресниц на девицу, убедился, что та всё заметила, и покраснел ещё больше.

      Совсем ещё мальчик, хоть и пытается выглядеть старше.

      – Ты влип в магический ритуал, – громко хмыкнула зеленоглазка. – Как муха в варенье. – Она встала с кровати и, словно сонная кошка, потянулась медленным и завораживающе-гибким движением. – Испортил мне всё настроение, – девушка легонько толкнула в спину обомлевшего Илью. – Иди уже, не тормози.

      Парень резко остановился и испуганно оглянулся на девушку. Она так глупо шутит?

      – Присаживайся, Змеёныш, – его вдруг силой швырнуло на грубо сколоченный стул, вероломно шагнувший из тени и врезавшийся под колени. – А то свалишься снова в обморок, головушку расшибёшь. Главное – не волнуйся.

      – Я – Змеев! – распрямил тощие плечи и снова сжал дрогнувшие было губы. – А обморок… с кем не бывает?

      – Это конечно, – покладисто согласилась его собеседница, – особенно, если нажраться до чёртиков воркутинских.

      – Ева! – бабка строго нахмурилась. – Я же просила.

      Ева. Красивое имя и очень подходит девице. Та самая Ева, что замутила аферу со змеем и запудрила мозги первому человеку-разумному.

      Вцепившись пальцами в дощатое сиденье винтажного стула, Илья недоверчиво покосился на девушку. Никакого сочувствия он не дождался. Плохо же человеку. Стены падать на голову перестали, но стулья пока ещё прыгают под ноги.

      Девица пожала плечами презрительно и отвернулась.

      Ну и пожалуйста.

      – Куда там я… влип? – подозрительно посмотрел на придвинутую бабкой тарелку, взял деревянную ложку, потрогал кончик её двумя пальцами и скривился. – А можно салфетку?

      Полетевший ему прямо в голову рулон туалетной бумаги парнишка поймал с удивительной лёгкостью и быстротой. Особенно для человека, едва только вставшего после попойки.

      Нервно облизываясь, аккуратненько оторвал край бумаги и с брезгливым видом протёр свою ложку.

      – Тебе всё ещё его жалко? – фыркнула громко девица. – Таких надо прикапывать на подходе к избушке. Исключительно из любви к человечеству.

      – Болезный… Это же ж всё с голодухи. Посмотри, как морили мальца.

      – Ничего, что я с вами сижу? – полным ярости голосом спросил бабку Змеёныш.

      Тихо, но внятно.

      – А куды ты теперича деешься? – вдруг развеселилась она, внезапно обнажив ряд белейших и ровных зубов. – Год службы тебе обеспечен. Не армия, чай, не отмажешься.

      – У меня порок сердца, – автоматически бросил Илья, всё ещё полируя проклятую ложку.

      Бабка в ответ ничего не сказала, лишь выразительно переглянувшись с девицей. Ловко вилкой поддела румяную лепёшку, служившую чугунку вместо крышки, и выпустила на волю целое облако пряного пара. Запах еды обрушился на Илью, как с крыши кирпич на макушку. Он дёрнулся, судорожно