В поисках ветра. Анастасия Соколова

то заплюет до смерти! – подытожила Алинина соседка.

      Алине было и обидно за Валеру, и злоба брала, глядя на хохочущих ребят, потому что смеялись над человеком с ее курса и, таким образом, будто над ними – над всеми, но самое гадкое, что они всё это удивительно смешно делали, что Алина с трудом могла сдержать улыбку.

      Это мерзко.

      Валера и правда вел себя очень странно, будто знал о своей странности и пытался замаскировать деланной веселостью, искусственной самоуверенностью, делающей его еще более неуклюжим и смешным, отчего раздражал еще больше. И сейчас эти ребята так смешно его изобразили, что, увы, хотелось присоединиться к ним и посмеяться от души над бедным Валерой.

      «Я чудовище», – мысленно прошептала Алина и достала вафлю, открыла воду. Разговор продолжился.

      – Я этих чудиков в коридоре увидела. Паш, а ты, кстати, хотел же какой-то клип снять…

      – Это не я, это Ника хотел…

      – А где он сегодня?

      – Дрыхнет…

      – Понятно. Ну, так в том клипе вы же хотели всяких странных заснять?

      – А, ну да, можно…

      – Слушайте, ребят, а ничего, что я здесь? – не выдержала Алина.

      Соседка быстро развернулась к ней, пристально посмотрела и с полуулыбкой спросила:

      – Ссори, если хочешь засняться в клипе, погоди, тебя позовут.

      Алина опешила. В таких ситуациях наглость всегда била в нокаут, а ответный удар придумывался, как правило, гораздо позднее.

      – Ты что такое говоришь? – только и спросила Алина.

      Соседка усмехнулась и, пожав плечами, отвернулась к своим друзьям, которые, затихнув, с любопытством смотрели на Алину.

      – Держите ваше мнение относительно нашего курса при себе, вы нам тоже совсем не нравитесь, – говорила Алина и чувствовала, как волнение борется с «надо сказать». Щёки заалели, руки стали дрожать. И что-то зябко как-то стало.

      Ну почему она такая трусиха?!

      – И говорить при мне такие вещи – вообще наглость.

      – Это почему? – с искусственным любопытством поинтересовалась рыжая.

      – Потому что я с этого курса! – ответила Алина.

      Но ребята, ёрничая, переглянулись, почти хором сказали: «А-а!», а потом также вместе пропели: «Поня-я-ятно!»

      Соседка обернулась и, пожав плечами, спросила:

      – Почему бы тебе не выйти тогда? А? А мы тут спокойненько поговорим?

      Алина вновь опешила. И молчала. Соседка смотрела ей в глаза, и ни один мускул на ее лице не дернулся, в то время как Алину почти уже трясло.

      – Да, правда, может, тебе погулять? Подышать свежим воздухом? – предложил гей.

      Рыжая скалилась, второй улыбался, соседка, сощурившись, чего-то выжидала.

      Подобные ситуации случались с Алиной. Это было в подворотнях ее родного города, когда местное молодежное быдло собиралось покурить и распить очередное бухло. Несколько раз Алина участвовала в этих сборищах, потому что ее соседка по этажу была такого пошиба.

      В подростковом возрасте почему-то хочется гулять и общаться со сверстниками, слоняться