Дракон выбирает невесту. Лариса Петровичева

заорать на весь дом. Я зажмурилась, обмякла на скомканной простыне и почувствовала, как Кристиан входит в меня – плавным неторопливым движением, похожим на тягучий мед.

      – Знаешь, – сказал он, – в этом что-то есть. Но вот что…

      – Не знаю… – выдохнула я. Сейчас мне меньше всего хотелось думать о драконах и их интригах. Я таяла в руках Кристиана, на его плечах и спине появлялись новые царапины, мы двигались в едином ритме, то резком и дерганом, то неторопливом и плавном, и мне не хотелось, чтоб сладкое томление, нарастающее во мне, взяло и оборвалось…

      Это было безумие. Оно жгло сильнее драконьего огня.

      Разговор о Максе мы продолжили утром, в знакомой кофейне. Бармен приветствовал нас кивком, вновь повесил на дверь табличку «Закрыто на спецобслуживание» и, кажется, вздохнул с облегчением, не увидев вчерашних мордоворотов-охранников. Мы заняли место за привычным столиком, и я подумала, что мы красивая пара, если на нас посмотреть со стороны. Какая-нибудь девица из числа тех, кто заявился вчера на кастинг, уже донимала бы Кристиана вопросами типа «Дорогой, а кто мы друг другу? А ты на мне женишься?»

      Я никогда не спрашивала таких глупостей – просто потому, что не ставила цель непременно завести штаны в доме. Так жилось намного легче. Взрослые люди провели ночь, занимаясь любовью – это не значит, что у них теперь есть какие-то обязательства. Нам было хорошо вдвоем, и к этому ничего не надо примешивать.

      – Он довольно странный молодой человек, – признался Кристиан, когда бармен поставил перед нами кофейник и чашки и ушел заниматься своими делами. – Преподает в колледже, не имеет никаких притязаний и создает впечатление какого-то дурачка. Блаженного. А среди драконов нет дурачков, это точно.

      Я склонна была с этим согласиться.

      – Ты хорошо его знаешь? – спросила я, отпив кофе. Бармен расстарался ради дорогих гостей: обычно в таких забегаловках варят настолько мерзкую бурду, что в руки взять противно, не то, что пить.

      – Почти как мама и папа, – сообщил Кристиан. – Собрал на него подробнейшее досье… как и на все драконьи семьи в стране.

      – Зачем? – поинтересовалась я, уже зная, каким будет ответ. Кристиан улыбнулся, но улыбка была искусственной, словно кто-то пальцами растянул его губы.

      – Чтоб уничтожить их. Всех.

      Я и не сомневалась.  Кристиан пристально посмотрел на меня и вдруг сказал:

      – Ты не знаешь, чего мне это стоит. Ты даже не догадываешься.

      Быть внуком великого и ужасного Элиаса Семеониди означало выполнять столь же великий и ужасный долг. Грозная фигура деда, при жизни ставшего легендой, возвышалась над семьей Кристиана, сколько он себя помнил. Его мать, тоненькая, хрупкая и болезненная, не подходила для великой миссии драконоборчества – она и муху-то убить не могла – и дед сосредоточился на внуке. Конечно, Кристиан был виноват во всем, в первую очередь, в том, что на его спине не было метки. Сподвижник Сальфхоффа, мечтавший, что в его семье тоже появится тот, кто способен убивать драконов, в открытую