Дорога на Стамбул. Первая часть. Борис Александрович Алмазов

цели всем им предназначенной».

      «Такая вера в себя не безнравственна и вовсе не пошлое самохвальство.….пусть есть народы благоразумные, честные и умеренные, спокойные, без всяких порывов торговцы и кораблестроители, живущие богато и с чрезвычайною опрятностью; ну, и Бог с ними, все же далеко они не пойдут; это непременно выйдет середина, которая ничего не сослужит человечеству, этой энергии в них нет, трех этих шевелящихся китов под ними нет, на которых стоят все великие народы. Вера в то, что хочешь и можешь сказать последнее слово миpy, что обновишь, наконец, его избытком живой силы своей, вера в святость своих идеалов, вера в силу своей любви и жажды служения человечеству – нет, такая вера есть залог самой высшей жизни наций и только ею они и принесут всю ту часть жизненной силы своей и органической идеи своей, которую предназначено им самой природой, для создания их, уделит в наследство грядущему человечеству. Только сильная такой верой нация и имеет право на высшую жизнь.» Ф.М. Достоевский «Дневник писателя за 1877 г.»

      Глава первая. Слобода Жулановка. 14 сентября 1876 г.

      1. Еще там, на станции, едва распростившись с попутчиками, нагрузив мелкий багаж на бричку, договорившись насчет доставки в слободу вагона с товаром, следовавшим малой скоростью, и угнездившись по-молодому верхом на беговых дрожках, Демьян Васильевич услышал шепоток старшего приказчика и ахнул:

      – Кто? Кто напаскудил?!

      И, наливаясь лютым бешенством, так погнал рысака, что притулившийся за спиной хозяина козлобородый и почтенный Никодим Маркелыч света белого не взвидел, возлетая на ухабах чуть ли не под небеса, едва не становясь на руки, намертво вцепившиеся в сиденье, и лязгая зубами.

      – Не… Не… Известно-с…

      – Ах вы, сукины дети!.. Аспиды! Язви вас в корень! В душу вашу богомерзкую! Убили! Изверги! Вся репутация псу под хвост! Ах вы, христопродавцы!.. Душегубы!.. – кричал он, наяривая ополоумевшего, готового понести коня кнутом.

      – Я и так здесь как бельмо в глазу! Ни роду ни племени! Свои колют – шашку на аршин променял. А сквалыги слободские только и знают на меня клеветы возводить! Только и мостятся сковырнуть меня! Разорить! Я один, яко кедр ливанский среди долины ровныя! А вы гады низменные! Кобели похотливые! Ты куда смотрел?!

      – Так ведь баба… – блеял старший приказчик. – Баба – известное дело, выйдет курочек покликать… и то…

      – А уж не ты ли сам, козел тверской?! – оборотив на приказчика вывороченный, в кровавых прожилках ярости белок, рыкнул хозяин.

      – Бог с вами! Демьян Васильич! – простонал приказчик. – Мы – старики-с… Уж и про стыдное дело не помним-с! Нам об Страшном Суде думать!

      – Черт те разберет! – ожигая рысака по обозначившимся ребрам, грохотал хозяин. – Много ль ты меня старше?! Тпру… – И откинувшись всем корпусом, чуть не валя коня на спину: – Стый! Кто знает?

      – Никто! – задыхаясь в облаке поднятой пыли, забормотал Никодим. – Никто, благодетель! Как дело явилось – мигом мальчишек в чулан, ворота на запор и собак… собак спустили! Ни одна живая душа! Домна Платонна сами-с прислугу допрашивают! Аграфену то есть!

      – А торговля как же?

      – Закрылись!.. Мол, хозяина ждем с наилучшим товаром!

      – Ах… – застонал Демьян Васильевич. – Убытки! Убытки! А по станицам?

      – Что ж по станицам? Мы с ними сношений не имели-с! И не ведает никто!

      – Да как не ведает! Шила в мешке не утаишь… – стонал, подобно раненому льву, хозяин. – Дойдет до атамана – он меня вида лишит! И то все грозится: «Смотри, Демьян, верну тебя в первобытное состояние!»

      – Демьян Васильич! – отдышавшись, сказал старший приказчик. – Да что вам атаман?! Плюнуть и позабыть! Вышли бы в гильдию!

      – Ты кому говоришь! Ты кого наставляешь! – рявкнул Демьян. – Ты меня с кацапами вашими равнять вздумал? Чтобы я казачество на купецкую бляху сменял?

      Но Никодим Маркелыч не испугался ни рыку, ни крику, разговор этот велся не впервые…

      Высоко в небе журчал-заливался жаворонок, и словно от его песни рождался в жарком воздухе прохладный ласковый ветерок: веял в разгоряченное лицо, пьянил родным радостным запахом степных ароматов – донником, полынью… Утешал, успокаивал душу.

      – А земля? – совсем уж другим голосом сказал хозяин. – Торговое дело – сам знаешь: сегодня с мошной, а завтра с сумой! А так у меня три пая… Разорился – зараз на баркас и в область Войска Донского… А с Дона выдачи нет! Поймай меня там!

      – Потому вам от фабрикантов и кредитов настоящих нет, – съязвил старикан-приказчик.

      – Что я перед ними в лампасах хожу?

      – Демьян Васильич! Благодетель! Не льститесь мечтанием! Да они про всю вашу родню до седьмого колена, про родственников и свойственников давно справки навели! Да нешто сурьезный кредитор доверится сумнительному хозяину?

      – А мне кредиторы не надобны, я завсегда в наличности.

      – До великого часа! До великого! – сказал поднаторевший в делах и весьма осведомленный приказчик. – Нонече такие времена, что нужно