Марафон нежеланий. Катерина Ханжина

с ними никто не общался.

      За десять минут до вечерних бесед впервые в нашем саду появился Адам. Справа от него шел Миша, а слева – Венера. Он медленно кивнул каждому из нас, как бы одобряя, что мы сейчас здесь, работаем над собой. Но не остановился, не сказал ни слова, а прошел дальше, к домику Насти и Маши.

      Он зашел, а Миша с Венерой остались сидеть на крыльце, полушепотом разговаривая, судя по выражению их лиц, о чем-то будничном.

      Из домика донеслось холодное и очень повелительное:

      – Мы поговорим вдвоем.

      Потом были слышны возгласы возмущения со стороны Насти, но она все-таки вышла. Сердито посмотрела на нас, скрестила руки на груди и оперлась спиной о стенку дома.

      Если в домике и разговаривали, то шепотом, мы ничего не слышали. Все старались делать вид, что они заняты, но даже шорох ручки по бумаге и перелистывание страниц звучали неестественно.

      Макс попытался уменьшить напряжение и спросил Мишу, не остались ли у него еще круассаны. Миша мягко улыбнулся и покачал головой. Больше никто ничего не говорил.

      Вдруг послышались судорожные рыдания. Настя рванулась к двери, но Миша схватил ее за ногу. Венера встала, приобняла ее, что-то шепнула и потянула на крыльцо. Настя оттолкнула ее руку, но присела, злобно сузив глаза и поджав губы. Вскоре рыдания затихли, послышался смех с истеричными нотками. Еще через пару минут Адам вышел вместе с Машей, расслабленно обнимая ее и шутливо улыбаясь.

      Они так и прошли вместе до пляжа: Адам, обнимая Машу, и Настя рядом с Машей, недоверчиво косящаяся на Адама. У подушек, на которые мы начали рассаживаться, он убрал руку, погладил Машу по щеке и ласково улыбнулся.

      – Мне печально, что мы до сих пор не доверяем друг другу. – Адам еле слышно сказал эту фразу.

      Последние слова как будто обглодал шум морских волн. Он отвернулся к темной блестящей воде и молча стоял не меньше минуты.

      – Вы доверяете мне?

      – Да, – прозвучал нестройный хор неуверенных голосов.

      Он тяжело вздохнул и сел в позу лотоса на свой камень, теперь лишь слегка возвышаясь над нами. С печальной улыбкой оглядел нас.

      – А друг другу?

      Все стали медленно поворачивать головы по сторонам и, встречаясь взглядами, кивать друг другу.

      – Ну ладно, – Адам резко вскочил на ноги. – А себе вы доверяете?!

      Все закивали, и только Поэтесса крикнула:

      – Да!

      – Вы честны с собой? Отдаете отчет в том, что вы когда-то делали больно другим? А себе? Признаете свою неправильность? Или маскируетесь?

      Все растерянно молчали.

      – Давайте сыграем в игру, – сказал он строго, прищурив свои черные глаза. – Встаньте!

      Мы почти синхронно поднялись на ноги, только Настя отстала, делая вид, что отряхивает с ног песок.

      – Настя! Всем встать!

      Она дерзко посмотрела на него, но промолчала и встала, высоко задрав подбородок.

      – Хорошо, – Адам замер и стал рассматривать нас. Наверное, он встретился своим