Босиком по стеклам. Яра Вольцева

провела пальцами по обивке дивана.

      Мама любила устраивать чаепития, сидя на нем, и рассказывать курьезные истории из своей врачебной практики.

      – Это итальянское красное дерево, Нина. Помню, как в девяностых отстояла за ним пятичасовую очередь на морозе в минус двадцать. Он для меня особенно ценный.

      Мамины слова звучали, будто наяву. Зажмурилась, прогоняя слезы. Прикрыла ладонями лицо и всхлипнула.

      Ненавидела себя, что никак не могу защитить даже память о ней.

      Задышала чаще и, больше не глядя по сторонам, стала рыться в пакетах, куда, как оказалось, были небрежно скинуты мои вещи. Пахли они сыростью, но мне так сильно поплохело, что я переоделась, не обращая внимания ни на запах, ни на желтые пятна на подоле. Даже в зеркало смотреться не стала. Так и спустилась, желая поскорее, чтобы этот вечер закончился. И совершенно забыла о Глебе.

***

      Михаил Топорков

      – Как у Нины в школе дела?

      – Не спросишь, может, понравилось ли там Алисе? – горько хмыкнула жена и пустила слезу.

      Плакала она красиво. Как киноактриса. Его это трогало, чего греха таить.

      Михаил устало выдохнул. Лиля не унималась.

      Он и так полностью прекратил общение со старшей дочерью, посвятив всё свое внимание новой семье.

      Заглаживал свою вину перед любимой женщиной и их общей дочерью. Был виноват перед ними. За годы на вторых ролях. Ее стыд перед соседями и друзьями. Неопределенным статусом.

      – Ты же знаешь, что Алиса и так со мной всем делится. Позвони лучше в интернат. Узнай насчет документов Нины. Из школы звонили, не могут найти ее анализы. Будут проводить осмотр повторно.

      – Повторно? Зачем? Запрети им! – всполошилась вдруг Лиля, но Михаил в этот момент отвернулся и не увидел досады на лице жены.

      – Какая разница? Пусть проводят, результат всё тот же ведь будет.

      – Ну, – замялась женщина. Глаза воровато бегали по комнате. – Для ребенка это стресс. Она и так навсегда инвалид, а ты хочешь до нервного срыва ее довести.

      – С каких это пор тебя волнует моя старшая дочь?

      – Всего на два месяца старше, – с недовольством подметила.

      Этот факт всю жизнь уязвлял ее, заставлял чувствовать себя на вторых ролях. Даже первенца родила ее мужчине другая. Законная жена.

      – Хватит, Лиля, давай только без скандалов. Не хочу, чтобы Демидовы увидели, что у нас разлад в семье. Ты же знаешь, как мне нужно породниться с ними. Их связи и влияние вкупе с моими деньгами продвинут меня в карьере. Да и Алиса будет жить, как у христа за пазухой.

      – Она слишком молода для брака. Еще взглянуть на твоего Глеба надо. Не лучше ли Нину по расчету выдать. Ее глухота и немота даже на руку. Будет послушной женушкой, – не сумела удержать в себе яд.

      – Лиля! – предупреждающе пресек возможное недовольство Михаил.

      Женщина поджала губы и замолчала.

      Не понимала, почему он отвергает всех кандидатов, которых она предлагала на роль мужа Нины. Всем так будет лучше. Станет совершеннолетней, выйдет замуж и больше