Жизнь ни за что. Книга вторая. Алексей Сухих

поднимем за знакомство, – разлил по стаканам Леонид. – Как говорится – у матросов нет вопросов, а у старшего матроса всегда два иль три вопроса.

      Они сидели и обмывали повышение Сугробина на кромке высокого берега над Окой в парке под народным названием «Нижегородская Швейцария», скрытые от прогулочной дорожки густыми зарослями кустарников. За рекой до самого горизонта раскинулась заречная промышленная часть города. Корпуса автозавода были совсем рядом. Остальное перемежалось с жилыми кварталами и скрывалось в дымке до самой Стрелки, отделённой от них тремя мостами. Солнце с запада светило прямо в лицо и коньяк в стаканах переливался янтарным блеском. «За старшего матроса!» – сказал Сугробин. Зарплата старшего инженера в СКБ с премией равнялась его зарплате и тоже с премией как начальника КБ на заводе, и он был предварительно удовлетворён.

      Рустайлин и Суматохин рассматривали список сотрудников на включение в состав кандидатов на звание лауреата премии имени Ленинского комсомола.

      – Я написал всех, – сказал Василий Васильевич. – К сожалению, там два кандидата, которым по тридцать два. Это я и Владислав Андреевич. И тридцать будет весной Сугробину. Но если мы подадим заявку до весны, то Сугробин проходит.

      – Ты тоже проходишь, как руководитель творческого коллектива. А Владислав не проходит. И от конструкторов достаточно одного человека.

      – Тогда остаётся Леонид Иванович. Его можно записать замом руководителя творческого коллектива.

      – Наши верхи могут не понять. Только пришёл и сразу в лауреаты.

      – Но это он сделал конструкцию прибора. Макет никаких испытаний не выдержал. А образец, сделанный Сугробиным, всю механику и климатику прошёл без задоринки. Низы не поймут. Ко мне из КО начальник группы подходил и сказал, что если Владислава включат, а Сугробина нет, пойдёт в партком. Все в отделе видели, что всё сделал Сугробин. Да и мы с тобой это знаем.

      – Ну, низы в нашей системе поговорят и ничего не сдвинут. Сошлёмся на критический возраст, пообещаем дать ему группу и перспективу на потом. Мужик он умный, шуметь не будет.

      – Так-то так, – вздохнул Василий Васильевич, но тридцать лет ему больше не будет.

      – Такова жизнь. Кисмет! – закончил беседу Емельяныч. – У каждого своя судьба. Звёзды не светят сегодня в его сторону. Перепечатай набело и убери этого молодого сексуального разбойника, – ткнул пальцем Емельяныч в фамилию Макса Воскобойникова в списке. – Жена здесь работает, так он ещё здесь же подружке её ребёнка заделал. А та сразу связь обнародовала. Может весь хороший коллектив зарубить. И список у Чирикова подпиши.

      Сугробин не видел и не слышал закулисных разговоров о нём. Он был в Москве в роли художника. Управление к совещанию готовило выставку достижений и Чириков направил его «размешивать краски».

      – Ты склонен порисовать. У нас художники заняты, и руководство