По следу четырех. Екатерина Вильмонт

погляди, что я записала.

      Мы сели на лавочку и отпустили собак побегать на воле. Митя внимательно изучал мои записи.

      – Да, без сомнений, это одна и та же команда, – заключил он. – И мы должны, мы просто обязаны их поймать! Знаешь, я как подумаю, какими… подлюками надо быть, чтобы грабить несчастных старух… Еще если бы это малолетки были, но взрослые, уже немолодые женщины…

      – Да, это странно… Но где же нам их искать, если они по всей Москве шуруют? Вон твоя бабушка вовсе в Орехово-Борисове живет, а Машка в Докучаевом переулке. У нас же никаких зацепок нет, кроме красной беретки…

      – Сахарница! Это уже кое-что.

      – Если они ее дома у себя не заныкают!

      – Ась, давай завтра все-таки прошвырнемся по нескольким антикварным, – предложил Митя. – Мы с тобой наведаемся на Арбат, потом на Тверскую, а Костя с Матильдой в других местах поищут.

      – Давай! Попытка не пытка.

      – Я сегодня узнаю адреса, а завтра мы потратим на это часок-другой, для очистки совести.

      …Известие о Мотькином дне рождения, где будет «крутой парень с джипом „Чероки“, затмило историю с ограблением Машиной бабушки. Верочка стояла на ушах. Как же так, у какой-то Мотьки завелся такой кавалер, а она, первая красавица, в которую влюблено полшколы, тут совершенно ни при чем? В прошлом году ей не давали покоя Костя и Митя, а теперь вот еще Олег! Она всячески старалась обратить на себя внимание Матильды, но тщетно. Мотька не поддавалась. Тогда Верочка решила применить последнее, по ее мнению, сильнодействующее средство. Пожертвовать ради такого случая Лялькой. Верочка подплыла к нам на перемене, зная, что Лялька с некоторых пор побаивается к нам подходить.

      – Какая все-таки дура эта Дубова! – пропела она. – Просто сил нет.

      – Что это с тобой? – удивилась Матильда. – Вас же водой не разольешь?

      – Ах, да она просто ходит за мной, как приклеенная… Я бы и рада от нее избавиться, но…

      – Ну ты и сволочь! – отрезала Матильда.

      – Ты чего? – удивилась Верочка.

      – Сама не понимаешь? – язвительно спросила Мотька.

      – Нет, – округлила глаза Верочка. – Не понимаю!

      – Если надо объяснять, то не надо объяснять!

      – Ты какими-то загадками выражаешься, – попыталась еще спасти положение Верочка.

      – Это не я, это Зинаида Гиппиус так выражалась! – пренебрежительно бросила Мотька.

      – Какая Зинаида? – вконец растерялась Верочка.

      – Гиппиус! – гордо повторила Мотька.

      – Да ладно тебе выпендриваться! – раздраженно заметила Верочка. – Мелешь сама не знаешь что.

      – Ты что, про Гиппиус никогда не слышала? – поддержала я подружку.

      – Нет, а кто это?

      – Писательница, жена Мережковского!

      – Ах, эта! Знаю, конечно! – с ходу соврала Верочка, чувствуя, что опозорилась.

      Не то чтобы мы с Мотькой были такими уж знатоками Гиппиус и Мережковского, просто однажды мама при нас процитировала эту фразу Гиппиус, она нам понравилась, и мы взяли ее на вооружение, но перед Верочкой не грех изобразить из себя эрудиток. Так что она