Промельк бытия. Стихи и этюды о поэзии. Елена Сомова

Их статус прозевал,

      Беги, мышонок, в теплую нору,

      Продолжи там манжетную игру,

      Перекуси от голода ту нить,

      Что над зерном в мешке не развязать, —

      Она позволит быстро говорить,

      Так жуй ещё быстрей! Не занимать

      Мышонку ловкости над чехардой,

      Среди козлов он – важный козодой.

      За хитрой челюстью «пи-пи» – язык,

      А действует, как львиный грозный рык

      С кувалдами для отягчённых дум

      О том, кто стеклодув, а кто манул,

      Кого погладить, а кого побить,

      Кому заклеить, а кому разбить.

      Водовороты разбухающих октав

      Утильно квакают с лягушками впотьмах,

      Играя Альбинони, перепев

      Посмертно всплывших Орлеанских дев.

      Уносит белая река взахлеб

      Поэта, – он акулий был паёк.

      Манжет от крови не перестирать,

      Но в высший смысл стремится крабов рать,

      И в спешке разгребая донный ил,

      Забудут всех, кто был их сердцу мил.

(Данное стихотворение опубликовано в книге автора «Атмосфера»)

      «Не плюй на землю окровавленных иллюзий, …»

      Не плюй на землю окровавленных иллюзий, —

      это болячка, шов надорванных мечтаний,

      это отверженность любви, присяга Музе,

      и добровольный плен, и камера страданий.

      Воров безбожных и борцов за славу

      Я прогоняю дымом соли, морем,

      что из моих мечтаний вытянулось полем —

      не знать его – что не признать за лаву

      агонию вулкана – извержение,

      иль низкое земное положение.

      Вот так и жизнь кипит вулканной силой.

      Ее рисуют, пишут и танцуют,

      И вдруг ревнители являются и дуют,

      как опахалом, веером из вилы:

      на острия насажены коренья

      и водоросли, что питали море

      иллюзиями самовосхожденья

      на Аю – Даг – на спину спящему с рожденья

      Медведю. Знаю я, почем фунт соли,

      моих солей не переплыть неволе.

      Я никогда перед свиньей не брошу боли.

      «А сегодня тепло-светло…»

      А сегодня тепло-светло,

      выкарабкивается на свет Божий

      развеселая воровская рожа,

      по усам которой тепло текло,

      да и до сих пор течет: млеко-слюни

      подобрал сопливый, купюр наслюнил

      и открыл в банко-мёте лианный счет.

      Уж как грели сию воровскую рожу,

      как чесали за ухом кто моложе,

      расшивали крестиком по соплям,

      ну а он не своей раз-звездой сиял,

      понимая не только крест, – а мережку,

      по которой бежит вся под стать девка-ежка

      мумий ценностных раскидать.

      Соберут после квеста, уча летать,

      и не только как тля, стебель мира съедать.

      Ежка ест и смотрит, журча резиной

      и мурча, будто сопли ей просквозило,

      а потом пригрело, блоху вчесав

      не подкованную левшой цепких прав,

      разрисованную