Шахматы. Андрей Дорофеев

был за стеклом до сих пор без изменений. Вон тот пригорок, где водопадик журчит, даже отсюда слышно… Функционирует исправно! Здесь я хотела сделать птичек, рассуждала Лиза, снова приблизившись к пригорку, а вот здесь… А что, если я сделаю оленёнка? Это можно? Или это только Бог может?

      – А теперь застынь! Сейчас же!

      Лиза испугалась и застыла.

      – — Хорошо, а теперь не перемещайся и слушай меня, – голос Ролекса раздавался внутри головы Лизы, словно она слушала его по наушникам из маминой радиолы.

      Лиза застыла в оцепенении.

      – Теперь очень осторожно поверни голову налево и посмотри, что ты видишь, только не пугайся.

      Лиза повернулась и увидела маленькое серебристое облачко, что висело в метре от её головы. Оно забавно клубилось и было словно живое, но опасным не казалось. Просто маленькое облачко.

      – Что это, Ролекс?

      – Это я.

      Господи! Только тут до Лизы дошло, что она не в мыслях своих вышла за пределы Пассионарии, чтобы осмотреть и приукрасить владенья свои. Она на самом деле вышла!!!

      – Спокойно, Лиза, всё в порядке!

      – Ро-олекс… Я что, умерла?.. – пронеслась жалобная мысль в голове Лизы.

      – Нет, конечно. Посмотри на меня, это облачко. Это я, рядом с тобой. Успокоилась?

      – Ролекс, у меня ног нет… У меня вообще ничего нет…

      – Сейчас во всём разберешься сама. Мир свой вокруг себя видишь нормально?

      – Да.

      – Хорошо. Теперь медленно и ничего не пугаясь, повернись.

      – Ой… А как без ног поворачиваться-то?

      – Пожелай повернуться.

      – Что, вот так вот просто?

      – Давай-давай, я с тобой.

      Лиза повернулась и снова увидела это.

      – Ролекс, я вижу Пассионарию. Дежа вю! Она в двадцати метрах.

      – Что ещё? Подожди, я стекло подниму.

      Стекло Пассионарии немедленно исчезло. И Лиза увидела.

      – Ролекс… Я ничего не понимаю… Я вижу там себя и тебя, мы сидим спокойно. Но Ролекс, я же… Я же здесь? Или я там? И что вообще происходит? Я раздвоилась?

      Лиза почти плакала – такое переживание вызывали у неё эти изменения. Она что-то ужасно боялась потерять, до дрожи в руках, так боялась, что с трудом сдерживала себя, чтоб не исчезнуть или… или не ринуться к Пассионарии. Она сама замечала это чувство. Что его вызывает?

      – Разве ты в своих книжках не читала про это? Ну же – душа? Бессмертие? Вечный разум?

      – А, там было что-то насчёт того, что человек – это сгусток энергии, и он улетает, когда человек умирает. И где этот сгусток энергии? Я же не сгусток энергии? Или сгусток?

      – Не сгусток. А теперь подумай хорошенько и скажи – кто ты? Ты та, что сидит в Пассионарии, или та, что сейчас висит со мной?

      Лиза замялась. И то, и другое было для неё таким ассоциирующимся с самою собой! У нее было такое ощущение, что скажи она что-то одно – другое будет обесценено и брошено,