Шахматы. Андрей Дорофеев

Ролекс рывком сорвал машину вперёд, чуть не выкинув еле державшегося за борт и будто стоящего на подножке трамвая Нильгано, и едва не врезался в колонну впереди.

      – Эй, не дрова везёшь! – недовольно откликнулись Макс и Лиза, которую едва не стошнило от таких виражей, но Ролекс даже ухом не повёл. Он выровнял муху, заложил плавный вираж вверх и влево и взял курс на восток.

      Городок, как эскиз на столе инженера, серой картонной карточкой мелькнул под кораблём, и понеслась пустыня, коричневая и однотонная, насколько хватало взгляда. Пару раз внизу пролетели тонкие ниточки железных покрытий, в некоторых местах заметённые тем же коричневым песком, и рядом с одной из них, на третьей минуте полёта, ребята увидели едва различимую точечку транспортёра, направляемого Скунсами в том же направлении, в котором летела и муха.

      Ребята помахали Скунсам ручкой, представив, в какой безнадёжности те смотрят на сверкающую точку в небе, и продолжили путь. По расчётам, до поселения оставалось еще десять минут полета и около пятисот километров. Однако на высоте около десяти километров над уровнем моря, куда поднялся Ролекс, цель следования уже миражом вырисовывалась на горизонте в туманной дымке.

      Солнце светило уже нещадно, нагревало металл и воздух под стеклом так, что только случайные порывы ветра из открытых дверок позволяли как-то дышать. Вспотевший Ролекс судорожно расстегнул, насколько это было возможно, ворот костюма.

      Лиза поняла вдруг, что Солнце, или как оно здесь называется, тоже попало в радиус воспоминания – ведь оно двигалось согласно законам физической вселенной, а значит, существовало на определённом расстоянии от планеты.

      Тут уж впору было задуматься – а не бесконечно ли вообще это пространство, умещающееся, как чёртик в табакерке, в воспоминаниях человека? Если так, то… слова, что человек – это отдельная Вселенная, получали совсем другой, полностью буквальный смысл.

      Мысли Лизы переключил на другую волну Ролекс – он стал резко снижать корабль, из-за чего понятие воздушной ямы стало для Лизы, не летавшей на самолетах Земли, невероятно глубоким и отчётливым.

      Город, почти двойник первого, только больше в несколько раз по объёму, висел под аппаратом, стремительно увеличиваясь в размерах. Отличие было в том, что в центре города, куда радиально сходились металлические дороги со всех сторон света, было пустое пространство, металлически блестевшее, сверкающее и переливающееся солнечными зайчиками.

      Дальше всё было делом техники. Корабль сел на металлическое пространство, которое Макс Нильгано признал чем-то вроде платформы для полезных ископаемых, свозимых со всей планеты в этот пункт транспортировки. Ролекс сразу же на всякий случай перегнал корабль с опасного места – нечаянно выпасть в какую-нибудь яму или ангар в одностороннем порядке, без обратного билета, ему не хотелось даже внутри своей головы.

      Нильгано, памятуя о расположен