Серая Утроба. Артум Салгынов

запястья охотника. Он дергался, пытаясь вырваться, но я был намного сильнее его. Гаур Фарот залепетал что-то – в отвратительном, скрежете, вырывавшемся из его смрадного рта, я узнал наречие Дуггура. Слова Падших ржавыми ножами резали сгустившийся воздух вокруг нас. Охотник извивался, словно склизкая миксина, я с трудом удерживал его. Гаур Фарот бормотал, скрежетал все громче и громче – и внезапно исчез, мои пальцы сомкнулись вокруг пустоты.

      – Неплохо ты проводишь время, стоит тебе только скрыться из поля моего зрения, – сказала моя мать. Как долго она, интересно мне знать, стояла в дверях, и наблюдала за моими жалкими попытками одолеть охотника на людей? Я подобрал свой меч, убрал клинок, и повесил его на пояс. Огляделся – я и не заметил, какой беспорядок мы устроили, пока упражнялись в фехтовании. Книжный шкаф был порублен в щепки – хорошо, что я успел убрать книги в мой ведьмовский карман. Шкаф для верхней одежды также пребывал в весьма плачевном состоянии. Зато кровать не пострадала.

      – Стараюсь не скучать, – огрызнулся я. И спросил. – Мама, почему я не смог проткнуть себя своим мечом?

      – А что, уже пробовал? – она вздохнула. Тяжело. Очень тяжело. – Все очень просто. Все мои братья уничтожили себя, не прожив и сотни лет. Реальность, материальный мир – место жестокое и дискомфортное, особенно на Деллебате. Я не хотела для тебя такой же участи – некоторые вещи, знаешь ли, передаются по наследству. Потому, когда вынашивала тебя, то создала, хм-хм, контуры безопасности в твоем тексте. Сам себя ты не уничтожишь. Ни свою суть, ни ее материальное отображение.

      – Спасибо за разъяснение. Извини за беспорядок.

      – Пустяки. Уборщице хотя бы будет чем заняться. Хорошо, что она не попалась тебе на глаза – очень милая девушка, а я не готова искать новую прислугу.

      11. На остров моих воспоминаний.

      Прислушайся к своему страху.

      Может быть, он – твой друг.

      Уильям Гибсон

      «Нейромант»

      Я побывал, наверное, на двадцати местах преступлений охотника на людей. В какой-то момент эти скачки из одного конца Соединенного Королевства в другой, превратили расследование в рутину. Я побывал в домах купцов, в лачугах охотников, в берлогах ростовщиков, и, даже, в кибитке пилигримов-тааринов. Отмыкал дверь ключом Спагиари, переносился в новую локацию. Объединяло места преступлений лишь одно – во всех я находил томик «Хроник лиходейств». И вдовцов и сирот, страдающих по своим убитым женам и матерям. Почему-то Гаур Фарот предпочитал убивать молодых женщин. Хотя это не было правилом. Скорее, просто совпадения.

      Я неоднократно произносил его имя. Я чувствовал, как натягиваются струны в ткани бытия в том месте, где должен был открыться портал. Но каким-то неведомым способом охотник на людей чуял меня – и не являлся на мой зов.

      Утомленный этим превратившимся в бессмыслицу расследованием, я заночевал в таверне в северо-восточной четверти