Пионерская правда. Денис Николаевич Муравлёв

[18]

      – Ну-у… И чё? – хитро́ прищурился Мальчиш, не желая выдавать в эту ответственную минуту своих познаний немецкого.

      – Бруст-вер. Brust знаешь? – Грудь. А Wehr – защита. Защита груди! От выстрелов. От летящих пуль и осколков снарядов.

      – О! Ве́ер! – искренне порадовался и даже как-то по-весеннему просветлел Красноармеец. – Это я в Большом театре вида́л у же-енщин не́ктрых с бино-оклями. Мне даже доста-алось ветерку. Когда с Ма-амой ходили, – Красноармеец посмотрел снизу вверх на ЧК сквозь кулачки-окуляры.

      – Почти́ как веер. Так и говорится. Долго. Если для дам, – стараясь вернуть разговор в строгое деловое русло, приосанился Чёрный Костюм. – Так в какую сторону завалился-то?

      – Не по́мню! – решительно отрезал Кибальчиш, сделав полшага вперёд – в направлении Чёрного Костюма.

      – По-ня-атно. Значит назад упал, в траншею, – констатировал, хоть и как-то примирительно, Чёрный Костюм.

      – А вот и не упал! Не упа́л! – гордо топнул Мальчиш.

      – Ну, не упал, значит падал. А раз падал, значит упал. А кровь видел? – Чёрный Костюм изобразил искреннюю товарищескую заботу, присев перед Мальчишом на корточки и рассматривая его лицо.

      – Нет! – Мальчиш автоматически, против воли, схватился за живот рукой и на секундочку глянул вниз.

      – По-ня-атно – ви-идел, – сделал с лёгким вздохом свой вывод Чёрный Костюм и, слегка оживившись, мимолётно глянул поверх буйной головы зардевшегося Красноармейца – на Мать, подошедшую бесшумно сзади.

      – Как пуля летела, ви́дел? Ладно, неважно! Выстрел-то видел?! – форсировал дознание ЧК, слегка улыбнувшись краешком рта в ответ на расплывшуюся младенческую улыбку, которую допрашиваемый им Красноармеец больше не мог сдерживать, уже признаваясь себе внутренне в том, что только что был уличён во лжи:

      – Ну-у…

      – Так, теперь вопрос: Дымок ви́дел? – спросил ЧК.

      – Ну-у… – угрызения совести мешали Мальчишу думать над правильным ответом или над тем, как бы соврать похитрее.

      – На что похоже-то было, на какое время?

      – Да ва-аще-е, какой-то дре-евний, ста-арый-ста-арый, про-ошлый-про-ошлый-пазапро-ошлый ве-ек, каро-оче, – Мальчиш вяло и криво качнул назад рукой, сам не заметив, что только что в чём-то признался.

      – Этого ты как раз и не до́лжен помнить! Если потом вспомнишь, то никому́ не говори. Всё можешь говорить, но про дымо́к – не говори́! Даже когда шампа́нское будешь открывать. Если ска́жешь – тогда всё! В общем, ты меня по́нял, – разъяснил ЧК.

      – Не по́нял! – не сдаваясь, зло ответил Мальчиш, а на самом деле грустно посетовал в сердце: «Было полбеды, а теперь кругом беда. Много буржуинов, да мало наших».[19] Э-хх! – и он почувствовал себя та́к одино́ко…

      – Ну, не понял – так потом поймёшь. Иди! – подытожил разговор Чёрный Костюм.

      И Мальчиша, всё ещё не желавшего прерывать этот только что затеянный им же самим серьёзный деловой разговор «на равных»,

19

Гайдар А. Военная тайна.