Старикам здесь самое место. Арт Артэ

несколько шагов по кабинету, чтобы отогнать ненужные мысли.

      – Действительно, не боится, – подтвердил врач.

      Лучше бы ничего не говорил. Ответ рассердил шерифа, и он окончательно решил не затягивать дело: соблюсти условности и оставить эту парочку вдвоем – пусть делают что хотят. В протокольном журнале сделать пометку о месте/времени и перевернуть страницу. Хотя, признаться честно, с куда большим удовольствием Койл зафиксировал бы обстоятельства кончины Прайса, а не покушения на его жизнь.

      – Итак, мистер Прайс, где вас так удачно подстрелили, что оставили в живых?

      – Шериф, вы не очень-то дружелюбны.

      – Отвечайте на вопрос.

      – Это было у углового дома на западной стороне.

      – Во сколько это произошло?

      – Полагаю, что где-то около четырёх утра.

      – Какого черта вы делали там в четыре утра?

      – Я сидел в засаде.

      – В засаде? На кого?

      – Видите ли, шериф, когда официальная власть не желает замечать постоянных краж скота, я взял на себя ответственность за решение этого вопроса.

      Водонапорная башня угрожающе накренилась и чуть не рухнула на диверсанта, подпилившего ей одну из опор. Шериф Койл покраснел. Конечно же, он знал о том, что в округе регулярно пропадает скот, причем если раньше преступники занимались этим в окрестностях – грабили пастухов, отбивали стадо, воровали на отдаленных фермах, – то сейчас кражи происходили прямо в городе, дерзкие, наглые. Время, что ли, такое наступило? Бессовестное? Зачастую небольшое поголовье коров и пара лошадей – это все, что есть у среднего жителя Техаса. Это его настоящее, это его будущее. Это и ужин на столе, и завтрак следующим утром. А что за человек без верного коня? Слабый, медленный, обозленный, потом, скорее всего, пьяный, затем бедный, дальше, вероятно, беззаконный, а там и до могилы недалеко. Это если уж совсем не повезло.

      Но шериф не мог поймать похитителей. Из помощников у него осталось всего-то четыре человека, и один из этих четырёх был ранен при попытке задержать тих самых воров, а второй – старик-охранник, который должен следить за заключенными, но вместо этого обычно спит прямо за столом. Возраст взял свое, и опытный вояка, прошедший американо-мексиканскую, а затем и гражданскую войны, превратился в часть интерьера тюрьмы при офисе шерифа. Заключенные дразнили его «Микки-закладка» – из-за того, что старик засыпал, уронив голову прямо на открытую страницу тюремного журнала, и чернила отпечатывались у него на щеке и белых усах. Что примечательно, в дежурство Микки-закладки еще никто не убегал: наверное, просто не могли – то ли от смеха, то ли из жалости.

      Третий был, наоборот, слишком юн. Всего пятнадцать. Ненадежен в силу возраста. Билл недавно попробовал алкоголь и теперь по ночам только и делал, что пил. Говорят, часто бывает в салуне у Прайса, кичится там работой у шерифа, а когда совсем накидается, начинает