Я видел волка. Артем Барпин

кирпичного здания. Выкатив грудь, она прошла по металлической поверхности, посмотрела вниз. У здания лежал хлебный сухарь, а рядом с ним дворник чистил дорожку от снега. Деревянная лопата скользнула рядом с сухарём – птица рванула к цели, но в следующую секунду сухарь подпрыгнул и скрылся под снегом. Ворона взмыла и приземлилась на водоотлив этажом выше. За окном, на тумбе, она увидела хлебную булку и перевела внимание на неё.

      В помещение на кровати сидел мужчина. Он оглядывался: смотрел на пласты краски, отслаивающиеся от стен, вчитывался в выцветшие плакаты об оказании медицинской помощи, всматривался в кривой потолок. Мужчина выглядел умалишённым, и на вокзале или у церкви прохожие бы проходили мимо, ускоряя шаг. Но вороне нет дела до людей, её дело − хлебные крохи. Она ударила клювом по стеклу. Мужчина встал. Он подошёл к окну, наклонился и посмотрел на птицу. Ворона в ответ повертела головой: никогда человек не вызывал у неё такого страха. Словно перед ней стоял не человек, а чудовище, опасное для всего живого. Тревога заставила её улететь. Мужчина же распахнул ставни, отломил от засохшей булки кусок и раскрошил его на отлив.

      Ветер усилился. Прозрачные занавески вздулись. Влага поднялась с ели у здания и опустилась на небритое лицо. Мужчина поморщился. Он пригладил короткую, редкую бороду. Увлажнённую руку вытер о штаны. Заметил, что одежда маленькая: рукава заканчивались на предплечьях, а штанины обрывались посередине голеней.

      И помещение маленькое: шагов в шесть длиной и шириной. Две металлические, расшатанные кровати с тумбами располагались у окна. Линолеум потерял строгий орнамент, обзаведясь пузырями да потёртостями в виде кругов и полос возле входа и кроватей.

      Дверь заскрежетала − вошёл врач. Белый халат с расстёгнутыми полами воспарил за приземистой фигурой.

      ‒ Ого, поправляетесь! ‒ сказал он, остановившись перед мужчиной. ‒ Зачем вы открыли окно? Замёрзните.

      Мужчина молчал и не двигался. Он напоминал уличный фонарь, склонившийся над одиноким прохожим. Врач опешил от рослости и худобы пациента. Скрывая удивление, он закрыл ставни и вернулся к мужчине.

      ‒ Как себя чувствуете? ‒ спросил врач. ‒ Что молчите?

      Тишина.

      Врач пожал плечами. Плечи у него удались на честь маленькому росту и коротким ногам. Раскосые глаза и смуглая кожа выдавали в нём степняка.

      ‒ Для точного диагноза ‒ сказал он, ‒ мне необходимо узнать, что с вами произошло. Вы прибыли с отравлением. Чем отравились?

      Раздался стук от окна. Оба посмотрели в сторону шума: ворона клевала хлебные крошки.

      – Суррогатом? ‒ продолжил врач. Мужчина нахмурился. ‒ Не обижайтесь, но нашли вас в подворотнях, от вас пахло алкоголем, и одеты вы были в грязные лохмотья. Я погрешил на спиртное. В больницу каждую неделю прибывают люди с подобными диагнозами, денег нет, купят настойки и после застолья на погост.

      Мужчина молчал и смотрел, не моргая. Врач растерялся, не понимая своего смущения. История болезни увлажнилась в ладони.