Я видел волка. Артем Барпин

Да не заливай, ‒ возразил второй.

      ‒ Ты что, не велишь? Давай сейчас на спол сто метловку.

      ‒ Угомонитесь! ‒ крикнул Топало. Понятые возмущённо заёрзали по сиденью, но промолчали. ‒ Где молодой? ‒ спросил он у Симонова.

      ‒ Не знаю. Оторвались. Бегают, как лоси.

      ‒ Ты зачем рванул? Повезло, что передача состоялась, а так бы… всё.

      Симонов промолчал.

      Около десяти минут они ждали, пока у Топало не зазвонил телефон.

      ‒ Это Юрасов, ‒ сказал он. ‒ Алло.

      ‒ Я у дома двадцать пять по улице Лермонтова. Подтягивайтесь.

      Топало продублировал сообщение Симонову.

      − Это, примерно в пяти километрах от нас, ‒ сказал Симонов. ‒ Что он там делает?

      ‒ Увидим, ‒ сказал Топало, вдавливая педаль газа.

      Топало подъехал к указанному адресу. Юрасов сидел на скамейке у подъезда высотки. Он замёрз и наполнял воздухом голые ладони. Костяшки пальцев на одной из кистей покраснели.

      Рядом, на корточках, держась рукой за голову, сидел наркоторговец.

      Новое дело

      Официальный рабочий день закончился. Ловитин листал протоколы допросов соседей Гертруды Галонской.

      Ловитин считал кабинет просторным. Он перебрался в него из комнатки, расположенной у входа, в ней едва умещалась мебель. Ловитин протискивался к рабочему месту между столом и белёной стеной − много штанов пострадало. Но не это послужило хорошим впечатлениям: новое место теснилось в глубине отдела, и в нём не отвлекали нескончаемый поток людей и болтливый охранник.

      В центре кабинета Ловитин поставил стол с компьютером и кожаное кресло. Сейчас он находился в нём. Кресло откидывалось и позволяло расслабить поясницу. Вдоль стен Ловитин расположил шесть офисных стульев, все они засалились, а у входа справа поставил жёлтый платяной шкаф. За креслом в углу уместил два металлических сейфа, набитых томами проверок и уголовных дел. Один сейф советский, тяжёлый, громоздкий, другой современный.

      Ловитин сидел лицом к входу и спиной к единственному окну, прикрытому пластиковыми жалюзи. Он их не расправлял.

      В левом углу у входа лежали коробки и пакеты с вещественными доказательствами, ещё не убранные в комнату хранения или не отправленные на экспертизу: отбойный молоток, окровавленная одежда, использованный презерватив, пустые банки пива.

      Ловитин ослабил чёрный тонкий галстук, повесил пиджак на спинку кресла и подвернул рукава белой рубашки. Настроился на работу. Он посмотрел на настольный календарь: десять дней истекают в канун Нового года. «Опять без праздника?» «Плохо». Рука машинально послала прозрачный стакан, некогда с кофе, ко рту. Пусто. Ловитин подумал о пустоте, не о пустом стакане, о настоящей пустоте. Пустота ‒ верная спутница тлена, и если пустота селится в душе человека, всё теряет смысл. Эти мысли навеяли на Ловитина печаль, он тяжело вздохнул. Он вышел из кабинета, прошёл влево по коридору и оказался в комнате отдыха. Включил электрический чайник, высыпал в стакан ложку кофе. «Интересно, ‒ подумал Ловитин, ‒ можно ли также легко побороть