Да родится искра. Часть 1. narsyy

повздыхал, допил остатки медолюта собственной варки и устало поплелся домой. Больные колени все реже давали ему возможность бывать здесь, вдали от суетного города.

      Глава 3. У Хаонитовых могил

      Целую неделю Старкальд провел, словно на раскаленных углях: охваченный нетерпением, раздражением и необузданным гневом, который не мог никуда направить. Он толком не спал и утратил саму возможность соображать ясно, не находя места от раздиравших на части переживаний. Голова его гудела, а в путаных, беспокойных мыслях огненным клеймом отпечатывался позор предательства. Неужто, он и вправду согласился на этот подлый, разбойничий план? Не сошел ли он с ума? Как потом смотреть людям в глаза?

      Такого не должно было случиться.

      Отринув темное прошлое в Сорне, Старкальд начал жить по-другому и уверился, что всегда можно поступать благоразумно, а в любой, даже самой запутанной ситуации под рукой окажется простой, надежный, единственно правильный выбор. Честный выбор.

      Но злополучная страсть к костям швырнула его в грязь, из которой он вышел, возвратила в темный омут былого, жгучий и бездонный.

      Теперь Старкальд знал, что иногда приходится выбирать. Кого любить, а кого ненавидеть, кому отбивать поклоны и против кого поднимать меч. Кому жить, а кому умирать. Иногда честного выбора не предлагают.

      Он задумался над тем, не рассказать ли кому-нибудь о своем несчастье, не испросить ли помощи? Нет, нельзя рисковать жизнью Гирфи. Кроме того, за домом и за ним самим могли следить. В Искорке достаточно соглядатаев и темных людей.

      Случившееся настолько вышибло его из колеи, что совершенно затмило даже гибель его свартов. «Сатти и Рафф мертвы. Мертвы!» – напоминал он себе, но ничего не чувствовал, будто сердце заменили куском льда. Все помыслы увлекла Гирфи.

      Свободные от службы вечера Старкальд проводил в мастерской, соседствующей с гридницей, что к этому времени обыкновенно пустовала. Он поправил лезвие меча, пришил отлетевшие пуговицы на плаще с подкладкой и подтянул разболтавшиеся крепления ремешков на сапогах и стеганом доспехе. Эти простые, рутинные занятия немного успокаивали, но от беспомощности и стыда он все равно закипал холодной злостью.

      Гирфи так глубоко проникла в его помыслы, настолько завладела разумом, что он был готов поставить на кон жизни всех, кого знал, и свою собственную впридачу. До возвращения из Шелковицы Старкальд и не подозревал, что девушка стала единственно ценным и значимым в его жизни. Сердце сорнца обливалось кровью, когда он пожимал руку наставнику без лица и имени, чье поручение ему надлежало исполнить, дабы получить требуемую сумму.

      Уговор был страшен в своей простоте. Старкальд вызвался выманить князя-регента из Искорки, а затем передать весть, где и когда тот появится. Вшивую Бороду хотели намеревались вместе с верными людьми. В лучшем случае, оставшуюся жизнь он проведет в порубе, в худшем – накроется одеялом из стылой землицы, после чего регентом станет Раткар. Заказчика