Театр кукол. Максим Сергеевич Алексеев

молча допил пиво. Этого стоило ожидать. Ганс не боялся одержимых и безумцев, но дворянин, офицер Тайной Государственной полиции был для него настоящим ночным кошмаром. Особенно после всех рассказанных по пьяни политических анекдотов и признании в мелкой контрабанде… Скоротать остаток дороги в беседе мне не светит, понял Лоренц.

      – Ганс, вольно. Расслабься! Ничего тебе не будет. Завтра только выспаться дай, ладно? На рассвете не поднимай, как обычно.

       Кучер судорожно вздохнул.

      – Будет исполнено, ваше высокоблагородие!

       Лоренц опрокинул в себя остатки пива, закусил колбаской и пошел в свою комнату спать. Рассказ Ганса про прорыв Инферно чем-то зацепил его. Прежде всего, безукоризненно построенной фразой на языке Ки-эн-ги. Похоже, что та селянка все же была одержима каким-то древним духом. Не Инанной, конечно же, она сгинула несколько тысяч лет назад в бою с Разрушительницей Ню-Раа. А с другой стороны, чем Тиамат не шутит? …

       Но эта история означала, что инквизиция иногда допускает ошибки. А значит, его проблемы могут быть решены. На этой оптимистичной мысли он провалился в сон.

       / А вот ни фига, Лор! В твоем случае ошибки нет. Не избавишься ты от меня, даже не думай! А вот с Инанной ты мне идею интересную подкинул… /

       Лоренц проспал почти до полудня. Ганс, боялся его разбудить. Он был приторно подобострастным, настолько, что Лоренца начало тошнить. В результате баронет засел внутри дилижанса с тетрадями и всю дорогу перечитывал свои конспекты лекций по прикладной психомантии.

       Лошади шли резвой рысью. Карета после Ангельта изрядно полегчала. Из багажного отделения разгрузили несколько мешков с письмами, посылки. А главное больше не было Гюнтера.

       За окном скользили девственные леса Ангельтхайма. Эта земля была родиной народа Таира. Четыре тысячи лет назад в титанической войне с орками и темными эльфами под командованием Разрушительницы Ню-Раа сошлись некроманты Ки-эн-ги и Ки-ури, занимавшего территорию современного кайзеррейха. До сих пор в центре Таирбурга возвышался зиккурат Этеменанки, покрытый белым полированным мрамором. В нем на самом почетном месте стояла отлитая из обсидиана статуя. Подпись под ней гласила: 'Иштар', но любой историк из академии магических искусств сказал бы, что на самом деле это прижизненное изваяние темной колдуньи Инанны.

       Карета остановилась. Лоренц закрыл тетрадь. Он слышал, как Ганс бормоча под нос что-то нелицеприятное слез с козел. Карета снова тронулась, но теперь значительно медленней.

      – Случилось что? – Лоренц высунулся из окна.

      – Нет, барин, коняшка расковалась. Тут недалече деревенька есть. Но до Цвикау засветло теперь никак не успеем…

      – Ничего страшного.

       Деревня показалась через час. Кузнеца не было на месте, и кучер отправился на поиски, а Лоренц засел в трактире в ожидании трапезы. Пару часов спустя, когда он вернулся к кузне, то увидел, что Ганс о чем-то спорит с девушкой.

       Дама, безусловно, была прекрасна. Светлые волосы, голубые глаза, изящная стройная