Механическая принцесса. Кассандра Клэр

уже сто раз говорила, Генри, я не назову своего сына Буфордом. Ой, что это? Колыбелька?

      – Не просто колыбелька! – просияв, провозгласил Генри и показал крепкую люльку, подвешенную между двумя столбиками. Шарлотта не могла не признать, что кроватка очень мила. – Это колыбелька, которая качается сама по себе!

      – Как это? – удивленно спросила Шарлотта.

      – Смотри!

      Генри гордо шагнул ближе к колыбели и нажал какую-то невидимую кнопку. Люлька начала раскачиваться из стороны в сторону.

      – Как прелестно, милый! – воскликнула Шарлотта.

      – Тебе нравится? – спросил Генри. – А теперь сделаем так, чтобы она качалась быстрее.

      Наблюдая за колыбелькой, Шарлотта почувствовала легкую тошноту, как будто бы находилась на борту корабля.

      – Хм, – произнесла она, – Генри, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. И это важно.

      – Важнее, чем колыбелька, в которой каждую ночь будет засыпать наш малыш?

      – Конклав решил выпустить Джессамину, – сказала Шарлотта. – Она возвращается в Институт через два дня.

      Генри удивленно взглянул на жену. Колыбелька у него за спиной теперь качалась еще быстрее – прямо как экипаж, на полной скорости несущийся вперед.

      – Она возвращается сюда?

      – Генри, ей больше некуда идти.

      Генри хотел было ответить, но не успел он произнести хоть слово, как раздался ужасный треск. Сорвавшись с подвески, колыбель перелетела через всю комнату, ударилась о дальнюю стену и раскололась на кусочки.

      Шарлотта ахнула, прикрыв рукой рот. Генри нахмурился.

      – Возможно, еще потребуются доработки…

      – Нет, Генри, – отрезала Шарлотта.

      – Но…

      – Ни за что, – добавила она тоном, не допускающим возражений.

      – Хорошо, дорогая, – вздохнул Генри.

      «Адские механизмы не знают жалости. Адские механизмы не знают прощения. Адским механизмам нет числа. Адские механизмы не остановить».

      Тесс сидела у постели спящего Джема, и в голове ее эхом отдавались слова, начертанные на стене кабинета Бенедикта. Она не знала точно, который час, но понимала, что уже перевалило за полночь, – вот-вот должна была заняться заря, как сказала бы Бриджет. Когда она пришла, Джем только что проводил Уилла и еще не спал. Он чувствовал себя лучше и даже смог съесть пару тостов, запив их чаем, хотя и был бледнее обычного.

      Чуть позже Софи зашла в комнату, чтобы убрать пустые тарелки, и улыбнулась Тесс.

      – Взбейте ему подушки, – шепнула она, и Тесс последовала совету служанки, несмотря на то что Джему не нравились ее хлопоты.

      Тесс плохо умела ухаживать за больными – в прошлом ей иногда приходилось заботиться о брате, когда тот выпивал лишнего, и этим ее опыт исчерпывался. Но теперь в постели был Джем, и Тесс вовсе не возражала побыть сиделкой. Она держала жениха за руку, а тот лежал, полуприкрыв глаза, и длинные ресницы отбрасывали тени ему на щеки.

      – Плохой из меня герой, – вдруг произнес Джем, не открывая глаз.

      Вздрогнув,