Избушка. Юлия Эльм

сь у подножья. Совсем небольшая, почерневшая, но ещё крепенькая. И мрачная. Когда ночью в ней горел свет, на него не хотелось идти. Но там жили люди.

      Под окном сидела старуха. Такая же ветхая и черная, как изба. Скрюченные пальцы расчёсывали гребешком медвежью шкуру. Старуха приговаривала скрипуче:

      – Волос к волосу, память к памяти,

      Шкура есть, плоть ненадобна.

      Имя к имени, коготь к коготку,

      Души ваши заберу, уволоку.

      На трёх выпотрошенных лапах висело по наузу на память… Из человеческих волос. На передних лапах узелки из чёрных и каштановых прядей, на задней узелок из светлого локона. В каждый науз вплетался иссохший цветок сон-травы.

      Спускался закат. Тишину склона нарушил топот конских копыт. Трое скакали к избушке. Возглавлял всадников мужчина – лихой и гордый сын гор. Угольные волосы, смоленая грива коня и чёрные глаза со злым, жестоким блеском. Вторым за ним шел парень. Молодой, с волосами цвета кедровых шишек и на игривом рыжем коне. Замыкала строй девушка. С солнечными кудрями и на коне сером, как луна. Все трое скакали к избушке.

      Лихо спешившись, они поклонились старухе.

      – Принимай добычу, тётушка, – крикнул старший, скидывая с седла сумку.

      В ней были маленькие кабанята. Из швов сумы на траву сочилась густая, бурая кровь. Остекленевшие глазки детёнышей смотрели на закат в немом отчаянии.

      – Сегодня богато, – улыбнулся средний.

      Он снял с седла мешок с молодыми куропатками. Грустно и обречённо опустилось на землю пёстрое перо.

      – Вот тётушка, как просила, – девушка спустила с седла совсем небольшую сумку и протянула старухе.

      Та нырнула рукой внутрь, доставая клубок задушенных змей.

      – Молодец, дочка, – щербатыми зубами улыбнулась она, – Молодцы, дети мои.

      Глава 1.

      Солнце село. На небе высыпали звёзды, а на траве роса. Злой и уставший, Андрей ехал верхом затемно. Хоть знал, что нельзя… Но нужно возвращаться к группе. Андрей работал инструктором конных походов в фирме, что водила туристов по этим горам. Весёлый и многое повидавший, он хорошо уживался с конями, с людьми, с горами…

      Но сегодня привычная весёлость дала трещину. Этот поход не задался. Собралась группа новичков, и, как водится у туристов: «Я сам всё знаю, чему вы меня учите?». В итоге самая «умная» поранилась на второй день. В сущности, пустяковая травма, но девушку пришлось возвращать на базу. Оставив Митю и Фёдора присматривать за группой, Андрей повёл туристку вниз. Из-за нытья и жалоб дорога вышла особенно долгой. А когда настало время возвращаться, закат догорал.

      Андрей работал давно. И прекрасно знал негласное правило – не переходить перевалы по темноте. Но выбора не было. К тому же верный вороной, Канзас, шел мягкой переступью, совершенно не чуя угрозы.

      Дорога предстояла длинная. Фонарик быстро разряжался на холоде. А луна… Светила бешено. Она пялилась с небосвода, как маяк, пронизывая пространство. Капли росы блестели в траве.

      Перевал близился. Сердце было не на месте. В голове вставали страшные легенды, которые он сам рассказывал туристам у костра.

      – Давай, Канзас, пошел!

      Парень подогнал коня, и тот легко залетел на перевал. Высота в районе двух тысяч метров. Ни деревьев, ни кустов… Лишь прожилки каменных дорог и приземистая трава, прибитая горным ветром. Но сегодня было тихо. По зловещему тихо.

      В такт шагам звякал трензель. Под копытами шуршала тропа. Но даже эти звуки не разгоняли тревожной тишины.

      Андрей поёрзал в седле.

      – Угораздило нас с тобой, а? – усмехнулся он, похлопав коня по шее.

      Тот мотнул мордой.

      – Знаю, знаю, ты голодный и устал, – Андрей покрепче перехватил поводья, – Пошли давай… Быстрее придём, быстрее расседлаешься.

      Парень и сам не ел ничего с обеда. Но сосущий голод уже отпустил, уступая место общей усталости.

      Тишина требовала что-то сказать. Но как на зло все мысли разбежались.

      Из кармана вылез краешек телефона. Парень хотел затолкать его поглубже, но почему-то вытащил. Зажег экран… И тот бросил ему в глаза дневную яркость, что пришлось жмуриться.

      Время – 23:38. Как ни прискорбно, рассвет не скоро. А сразу за часами парня приветствовала любимая заставка – фото заката в его родной деревне. Совсем любительское… С крыши их сарая. Сделанное ещё чёрт знает когда.

      Вот кончается чёрный рубероид. За ним на поляне отец со старшим братом возятся с трактором. В углу заметен краешек дома с горящими окнами. Там мама… Наверняка что-то почёт. А за старым забором открывались прекрасные поля… Ещё зелёные, ведь тогда был июнь.

      – Да, Канзас, – парень погасил экран, пряча телефон обратно в карман, – Тут тебе не наши равнины.

      И, помолчав немного, добавил:

      – Здесь лучше.

      Горы – великолепное место для побега. Даже если это побег от самого себя. В горах