Код Шекспира. Джо Смит

, русской студентки, приехавшей в Оксфорд на учёбу. Однажды её повседневность нарушает встреча с загадочным профессором Джулианом Эшфордом, человеком, чьи лекции по Шекспиру словно переносят студентов на столетия назад. Джулиан. Его утончённые манеры, глубокий взгляд и загадочная улыбка погружают Анну в мир, где реальность и время переплетаются. Вопросы, которые он задает студентам, сбивают столку и заставляют пересматривать свои убеждения.

      Прогулка после лекции по пустынным улочкам Оксфорда становится для них чем-то большим, чем просто вечерний променад. Ветер, кружащий листья, мягкий свет старых фонарей и тени, скрывающиеся в каждом углу, усиливают атмосферу загадки. Между Анной и Джулианом возникает тонкое, почти неуловимое напряжение, как будто сама осень замедлила ход времени, чтобы дать им шанс на что-то большее. Его голос, тихий и проникновенный, его рука, что неожиданно касается её ладони, и слова, наполненные смыслом, который сложно понять до конца, создают ощущение, что их встреча предопределена самой историей.

      Что скрывает этот таинственный профессор? Какое значение имеет Шекспир в их судьбах? И почему каждый уголок Оксфорда кажется хранителем не только историй прошлого, но и тайн будущего? Погрузитесь в мир осеннего Оксфорда, где каждый шаг может стать началом великой тайны, а романтика растворяется в воздухе, как древние легенды, ожидающие, чтобы их разгадали.

      Осень – это время, когда всё кажется замедленным, будто само время решило на мгновение задержаться, оглянуться назад и прислушаться к тихим шорохам прошлого.

      Оксфорд в это время года напоминал старинную гравюру – окутанный лёгким туманом, поднимающимся от каналов. Здесь воздух был полон историй, которыми дышали древние здания и мостовые. Узкие улочки были укрыты ковром из золотых и алых листьев, что шуршали под ногами, когда я шла мимо высоких каменных стен, увитых плющом. Здесь осень была чем-то иным – не просто временем года, а настроением, магией, завуалированной загадкой, наполняющей каждый уголок.

      Ветер приносил ароматы пряностей, влажной земли и отдалённых костров, словно весь город готовился к какому-то древнему ритуалу. Накануне Хэллоуина атмосфера была насыщена чем-то неуловимым: в каждом тёмном углу пряталась тень, как если бы сама ночь держала что-то взаперти, дожидаясь момента, чтобы явить себя. Тёплый свет старых фонарей, их слабое мерцание едва прорезали сгущающуюся тьму. Над крышами домов пролетали стаи ворон, перекликаясь между собой в этот тёмный вечер. Это было то самое время, когда природа, словно старая книга, переворачивала свои последние страницы перед долгой зимой.

      Сквозь занавесь из мелкого дождя старинные колледжи казались призраками прошлого, застывшими на грани веков. Воздух был наполнен ощущением тайны, будто сам Оксфорд был хранителем тысячелетних секретов, и вечер бесконечно усиливал это чувство. На каждой витрине можно было заметить маленькие разноцветные тыквы и метлы, как если бы город незаметно готовился к чему-то таинственному.

      Осень в Англии всегда была иной. Она была совсем не такой, как в моём родном городке в Сибири, где холодные ветра уже к сентябрю загоняют людей в тёплые дома, а золото листвы слишком быстро разбавляется первым снегом. Здесь, в Оксфорде, осень была мягче, туманнее, она замедляла всё вокруг, будто сама никуда не спешила. Здесь не было резкой смены времени года, которая была мне привычна. Казалось, что здесь само время завидует этой медлительности, наполняя каждый день уютом, терпким запахом прелых листьев и дождя.

      Я любила долгие прогулки по старым улочкам университета, где каменные стены, пропитанные тысячами историй, казались вечными. Но на лекции шла неохотно. Той осенью в Оксфорде меня держали только собственные амбиции. Жаль было поворачивать обратно, особенно помня тот путь, который я прошла. Напоминая себе, что буквально вытащила счастливый билет после окончания педагогического института, когда грант на дальнейшее обучение достался именно мне каким-то чудесным образом, я не давала воли своей апатии. Я вспоминала работу, которую подала на грант. Спустя два года она казалась мне невероятно наивной. Ну, серьёзно – использовать для исследования одну из самых сомнительных теорий о Шекспире? И всё же, пройдя через всё это, я была полна решимости дойти до финала. Со щитом или на щите.

      Это был один из тех дней, когда казалось, что всё движется по кругу: университет, лекции, библиотека – и всё. Как если бы это был мой предел, твёрдый небосвод из средневековых представлений о небе, который невозможно было преодолеть. Но это ощущение изменилось, когда я впервые увидела его.

      Я сидела в одной из аудиторий старого колледжа, слегка сутулясь от усталости и холодного воздуха, пробивающегося через окна. Пальцы сжимали тетрадь с записанными вопросами, которые я так и не задала, а взгляд то и дело возвращался к профессору, стоящему у кафедры.

      Он был другим. На фоне строгих, собранных преподавателей этот человек выглядел небрежным, но в то же время утончённым. Высокий, с волосами цвета мёда, что чуть касались воротника его твидового пиджака, и глубоким взглядом – глазами цвета северного моря. Джулиан был похож на глоток холодного свежего воздуха, да и сам во время лекций выглядел так, будто вышел из сердца бури.