Заставь моё сердце согреться. Ирина Муравская

на коврике в моей прихожей? Это сильно.

      – Если не разочаруешь, суперзвезда окажется у твоих ног. Вот это точно будет сильно.

      Не разочарую?! Я у него что, типа, на испытательном сроке?

      – Я передумала. Вали отсюда, – попытка выпихнуть двухметровую лосяру обратно за порог, естественно, проваливается. Ещё и сопровождается звонким смехом.

      – А всё. А поздно. Я уже настроился, – расшнуровывая ботинки, проворно проскальзывают вглубь. – Куда, говоришь, можно упасть?

      – На ржавые гвозди. Прямиком своим модельным фейсом, – с досадой бурчу, семеня следом. – Нет, не сюда! – бросаюсь наперерез, перекрывая доступ к своей комнате. – Сюда нельзя!

      – Что такое? Твои игрушки будут против стороннего вторжения? Ромео с отбитыми мозгами своего тоже туда не пускаешь?

      – Ещё парочка таких оскорблений в адрес Лёши и точно окажешься на коврике.

      – Парочка? Отлично. Ещё есть, значит, запас.

      А-а-а!

      Отпихиваю ржущего Влада к соседней двери. Туда, где гостиная осталась наброском после ремонта, а из мебели стоит лишь угловой диван. Квартира-то съёмная, так что Диана сильно не морочилась по поводу комплектации. Да и в эту комнату мы редко наведываемся. В основном – с пылесосом.

      – Твоя койка-место. Сейчас принесу постельное белье.

      Осталось вспомнить, где у нас валяются запасные подушки. И есть ли они в принципе. Ладно, так и быть – одной из своих поделюсь. Надеюсь, Бессонов не пускает слюни во сне, иначе придётся потом сжигать. Я брезгливая.

      Возвращаюсь буквально через пару минут и…

      Застаю тихо храпящее тело.

      Вырубился! Прям в одежде, уткнувшись моськой в обивку и с неудобно свешенной на пол ногой. Да так крепко, что попытка его растормошить проваливается. Самый что ни на есть здоровый богатырский сон.

      Не придумав ничего умнее, накрываю его сверху пледом, оставляя торчать наружу лишь ноздри и, положив подушку рядышком, ухожу к себе. Надеюсь, меня выключит так же быстро.

      ***

      – Не помню, когда в последний раз у меня было такое доброе утро, – раздаётся за спиной слишком уж жизнерадостное.

      – Утро? Время – первый час.

      – Ничего не знаю. Когда проснулся – тогда и утро, – лопатка замирает в воздухе, когда чужие руки ложатся на мою талию, а висок припечатывают горячие губы. Эй, а футболку он куда успел девать? – О, да ты с козырей пошла.

      – В каком смысле?

      – В самом прямом, – с глубокой тарелки умыкается свежеприготовленный оладушек. – Ммм… Женщина, выходи за меня замуж!

      Выдавливаю из себя то ли смешок, то ли кряхтение.

      – Как мало, оказывается, нужно сделать, чтобы оказаться окольцованной.

      – А ты никогда разве не слышала, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?

      – Слышала. Но не думала, что всё настолько тривиально, – с трудом выскальзываю из объятий, ставя завтрак на стол. Хотя какой это завтрак? Уже обед. – Кофе?

      – Покрепче и без сахара. И без молока.

      – И без воды, судя по всему. Могу просто насыпать