Заставь моё сердце согреться. Ирина Муравская

но и разговаривать с командорскими замашками я ей не позволю.

      – Согласна. Есть у Ди такой грешок.

      – Как вы вообще подружились? Вы же кардинально разные.

      – Школа сблизила. В старших классах вместе учились. Потом пошли по разным направлениям, но общаться не перестали.

      – Так она твоя ровесница? Выглядит в разы старше. И потасканней.

      – А я не выгляжу?

      – Нет. Ты как наливное яблочко: аппетитное, сладкое и хрустящее. Правда кожура жестковата.

      – Будь осторожней, зубы не обломай.

      – Обязательно. Спасибо за беспокойство.

      – Не льсти себе, – перехватив под зад вырывающегося Чинги оставляю Бессонова одного, ещё какое-то время побродив по здоровенному дому и пытаясь хоть немного понять дурную планировку.

      Даже на улицу снова выползаю, однако быстро замерзаю от поднявшегося ветра, пригнавшего тучи с моросью, и возвращаюсь обратно в комнату. В которой теперь уже оказывается пусто.

      Куда ушёл Лёша?

      Меня искать или дальше веселиться?

      Хотелось бы верить в первый вариант, но…

      Переодеваюсь в прихваченную пижаму и ныряю под холодное одеяло, вот только сон не идёт. Мало того, что мысли в голове настырно жужжат, так ещё и царящий гомон снизу невероятно раздражает.

      Смеются.

      Нет, ржут как кони.

      Что-то роняют. Снова ржут.

      Орут.

      Потом словно чем-то пуляют: хлопки такие, как если бы мягкими мячиками из детских пистолетов стреляли.

      Девчонки визжат, потом хохочут.

      Парни матерятся через слово, что-то с энтузиазмом рассказывая.

      В какой-то момент убеждаюсь, что Лёша тоже там. Улавливаю его голос, окончательно сдавший позиции и превратившийся в заплетающийся.

      Кто-то слишком вошёл во вкус. Пора тормозить человека, иначе мне до утра придётся скакать вокруг него с тазиком.

      Неохотно вылезаю из мягкой кровати и спускаюсь вниз – туда, где в фешенебельной гостиной царит полная анархия.

      Ди, усевшись на Стёпу, активно суёт язык ему в рот, одна из трёх приехавших девчонок, кажется, Оля, активно трётся возле Димы, довольного, что ему всё-таки обломится в эти выходные, а Лёша…

      А Лёша по-царски развалился в кресле в полном невминозе. Глаза мутные, фокус сбитый, сам заторможенный. А на кофейном столике следы веселья…

      Слышу, как внутри с треском что-то разбивается.

      Наверное, доверие.

      – Ты обещал, – замираю над ним, едва сдерживаясь, чтоб не отвесить затрещину.

      Когда мы только сходились, моё первое и единственное условие было – никакой запрещёнки. Никогда. Не знаю, насколько оно выполнялось, но при мне он никогда не позволял себе превращаться в овощ…

      До этого дня.

      – Да брось, святоша. Дай человеку расслабиться. Лучше присоединяйся, – прилетает от какого-то парня, имени которой я, если честно, и не помню. Только знаю, что все зовут его Сыч.

      Вдох-выдох, Ярослава. Вдох-выдох.

      Устраивать разбор полётов не имеет смысла. Не сейчас. Пытаться выяснять отношения с человеком в таком