Лекции для психологов из супервизорской группы (часть 2). Евгения Белова

как страх внедрения. Чтобы девочке выжить психически, ей понадобилось как бы выйти из тела, чтобы сохранить свою психику. Из того, что нам рассказывали на семейной психологии с ссылкой на У. Биона, получается такая картина. Младенец со временем становится способен «переварить» β-элементы. И они у него превращаются в α-элементы. α-элементы – это то, что мы можем увидеть во сне, например. То, что мы можем осознавать. Мы можем их вытеснять (это высший механизм психической защиты) или отрицать (это низший механизм психической защиты). Когда речь идёт о β-элементах – мы не можем использовать никакой механизм психической защиты. Потому что β-элементы – это некие сгустки энергии, которые непонятно, к чему принадлежат. Тогда на семинарах я представила их в виде кусочков пазлов. Мы с одной стороны понимаем, что они (β-элементы) есть. А с другой стороны, они ни к чему не подходят.

      Поэтому видятся как самостоятельные и, возможно, бесполезные. По крайней мере, они могут ощущаться бесполезными для аналитика. С момента рождения мать помогает младенцу превращать β-элементы в α-элементы. Но суть в том, что α-элементы не устойчивы. Они как собранные кусочки пазлов. При сильном ударе они снова рассыпаются на β-элементы. Когда психика рассыпается на β-элементы, то в реальности это может переживаться как связь с чем-то потусторонним. С чем мы и работали все эти годы с этой пациенткой. Потустороннее её пугало до панической атаки. Как-то я предложила ей с простукиванием пойти в темноту, которая вызывает ужас. Мы смогли только войти. Дальше у неё началась сильная паника. Я ей предложила представить, что я рядом. А на следующую сессию она мне сказала, что не хотела приходить. И думала, что хочет рассказать, что она злиться на своего молодого человека, чтобы не рассказывать, как она злиться на меня за то, что я повела её в чёрную бездну. С тех пор прошло около 4-х лет. И динамика её снов сильно поменялась. Теперь она способна выносить потустороннее. Думаю, что мы с ней вместе делали работу по перевариванию β-элементов.

      В итоге своих размышлений – почему я не могу работать с ней в переносе, – я поняла основной конфликт. Она как будто находится в сомнениях. Она не знает – что ей делать. Думаю, она не может для себя решить вопрос – хорошая мама у неё или нет. И как понять – в какой момент мама хорошая, а в какой нет. Конечно, она образованная женщина, которая понимает реальность. Поэтому она осознаёт, что её мама больная женщина, которая не выдерживает своей внутренней разрушительной силы (как пациенты У. Биона) и нападает на связь с ней. Но есть детская часть, которая была в ужасе от того, что мама в какой-то момент начала её бить. Это было совершенно неожиданно. И в этот момент мама превратилась из той, которую она любила. В ту, которая хочет её разрушить. Поэтому близкие отношения предполагают внедрение с целью полного разрушения. Мне кажется, пациентка как будто осталась в том замершем состоянии от шока превращения