Августовская ночь. Артем Лысенко

от полученных побоев, нежели от страха.

      –… убить! Сказано же, парень!

      – …да успеешь ещё, сиди… спокойно.

      –… ща, ща, погоди… сворачивай здесь…

      Звуки непонятных слов.

      …Я снова пришёл в чувства от шлепков по щекам.

      – Давай, давай, очухивайся!

      – Где? Тут?

      – Да, у тех деревьев… а, это столбы, давай дальше, у деревьев.

      Их было четверо: все – с разной степени психическими расстройствами.

      – Тормози.

      Меня начали выталкивать из машины.

      – Вылезай, патриций.

      Было холодно и воняло канализацией, с меня грубо сорвали повязку и толкнули в спину.

      – Ну что, долго ты собирался от нас бегать, умник? – спросил коренастый человек, черт которого я не мог увидеть как из-за слабого освещения, так и из-за затуманивавшей глаза головной боли.

      – Я уж думал, вы, дегенераты, так и не поймаете меня, – прозвучал мой тихий и вкрадчивый ответ. Это было не так, ибо я, естественно, ничего не знал о них. Как не знаю сейчас, зачем я начал им хамить в тот момент – видимо, взяла верх моя вспыльчивость.

      – Да ты ещё и хам, – усмехнулся коренастый. Его спокойная манера речи резко контрастировала на фоне его сподручных. – Учить тебя хорошим манерам у нас времени нет, извини.

      Коренастый был самым уравновешенным и рассудительным из них и, видимо, главарём. Это не было хорошо – очевидно, он был непреклонным человеком, и шансов договориться с ним я не имел. Впрочем, я своей дерзостью все шансы сам же и убил. Его подельники чуть ли не прыгали от нетерпения прибить меня – эти были явно отбитыми на всю голову.

      – Дай-ка я ему засажу! – хрустя пальцами, голосил долговязый ант с большими бешеными глазами и совершенно белыми волосами, отсвечивавшими в свете луны.

      Ему вторили двое других психопатов.

      – …ха-ха, сучонок, щас сдохнешь!

      – Развонялся патриций!

      Да, тут действительно воняет, как будто рядом открыт слив. Я украдкой осмотрелся, но коренастый это заметил.

      – Чего ты ищешь? Жить захотел?

      – Как тебя зовут? – хриплым из-за пересохшего горла, но без волнения голосом спросил я. От осознания безысходности и понимания, что терять уже нечего, я стал бравировать своим плачевным положением. Тем более, я до сих пор не мог осознать, что подобное могло произойти со мной в нашем Государстве.

      Тот усмехнулся.

      – Тебе моё имя уже не понадобится, не переживай.

      – Угу. А вдруг в гости приду к тебе, – за спиной раздался металлический скрежет, сопровождаемый удаляющимся гулом. Я обернулся и увидел открытый канализационный слив, откуда донёсся звук мусороуборочной телеги. Такое вопиющее нарушение всех норм санитарии и безопасности было типичным для Гордианы, но сейчас представлялось для меня единственной возможностью остаться живым. – Или мои друзья из КГБ.

      – Ох, ладно, ребята, кончайте его, а то он нас сейчас начнёт пугать страшными словами, – с издёвкой проговорил