На каменной плите. Фред Варгас

нашли нож?

      – В ране.

      Данглар с презрительной миной покачал головой:

      – Должно быть, кто-то действительно зол на несчастного потомка рода Шатобрианов, несущего тяжкий крест своего наследия, раз попытался расставить ему такую примитивную западню. Однако у убийцы будет много хлопот. Ему придется изрядно потрудиться, чтобы там, наверху, – он показал пальцем на потолок, как будто министерство находилось прямо над крышей комиссариата, – позволили тронуть самого Шатобриана, тем более что Норбер как две капли воды похож на великого предка.

      – Потому что?

      – Потому что Шатобриан, новатор, предтеча романтизма, непревзойденный мастер стиля, – это национальная гордость, он известен во всем мире, от Канады до Японии, от Бразилии до России, – с воодушевлением воскликнул Данглар. – Обвинение в убийстве его потомка, так на него похожего, вызовет моментальную ответную реакцию, пепел позора неминуемо накроет августейшего предка, и его имя останется замаранным на несколько десятков лет. Будут задействованы все силы, чтобы этому помешать, если только не найдутся реальные доказательства. Второе убийство дало какие-нибудь улики?

      – Маттьё мне не сообщил.

      – Мне казалось, вы с ним неразлучны. Хорошо бы вам получить информацию прежде, чем дивизионный комиссар затянет Маттьё в болото.

      Выйдя в общую рабочую комнату, Адамберг немедленно позвонил коллеге. Ему показалось, что тот ответил на звонок напряженным голосом.

      – Дивизионный тебя отчитал? Велел вывести меня из игры?

      – Есть такое.

      – И еще кое-что.

      – Вроде того.

      – Значит, много чего. И это относится к убийству Анаэль. Тебя что-то настолько смущает, что ты не хочешь мне об этом говорить.

      – Так точно.

      – Совершенно ясно, что у вас появились новые улики, указывающие на Норбера. Я не ошибся?

      – Нет.

      – И твой идиот начальник схватился за них, чтобы прославиться. Только он не прославится, Маттьё. Он позора не оберется. Неужели девушка успела поговорить со своей кузиной?

      – Нет.

      – А нож? Снова торчал в ране?

      – Да.

      – В первый раз слышу о преступнике, который не избавляется от орудия убийства. А что говорит судмедэксперт?

      – Ты удивишься: она скончалась от ран, точно таких же, какие были нанесены Гаэлю. А не от уку сов блох.

      – На ней были следы укусов? Ее тоже покусали блохи?

      – Да, ее тоже, – ответил Маттьё немного живее, уловив вдруг в голосе Адамберга напряженное внимание. – Только не говори, что это тебя интересует. У нее, наверное, была собака, вот и все.

      – Маттьё, ты немного торопишься. У Гаэля собаки не было.

      – Черт возьми, сдались тебе эти блохи!

      – Да, и еще как! Настолько, что хочу попросить тебя узнать у судмедэксперта, насколько свежие эти укусы и есть ли среди них старые. То же самое и с Гаэлем, если медик, конечно, помнит.

      – Чтобы он надо мной поржал?

      – Ты все-таки спроси. Главное, мы получим информацию.

      – Мы?