Бывшие. Папа для пуговки. Рина Фиори

ли? Ева проснулась, поднимайся!

      Выпрямляюсь, когда понимаю, что достигла цели. Мужчина выбирается из-под одеяла, поправляет спортивные домашние брюки, которые неприлично облегают в некоторых местах.

      – Марш в мою комнату! – подталкиваю Тимура в спину. – Носил бы дома что-то посвободнее, всё-таки ребёнок у нас, – бурчу себе под нос, но Макаров мои слова никак не комментирует.

      Буквально за долю секунды до того, как дверь детской откроется, мы вместе влетаем в мою комнату и прыгаем на кровать, натягивая по пояс одеяло.

      – Папа! – звонкий голос дочурки заполняет пространство комнаты, вызывая на моём лице улыбку.

      А раньше она каждое утро меня звала, но с некоторых пор всё изменилось…

      – Пуговка моя, – сонно, но при этом радостно произносит Тимур. Распахивает объятия, приглашая дочурку к нам в постель.

      Маленькая егоза с разбега запрыгивает на кровать, забирается под одеяло и укладывается между нами.

      – Мамуля, – тянет, закидывая на меня ручку.

      Что-то сладко бормочет себе под нос и буквально спустя минуту засыпает. Погружается в мир снов, оставляя меня один на один со своим отцом.

      Тимур поворачивается набок, обнимает дочурку и тоже прикрывает глаза. Длины его руки хватает для того, чтобы и Еву обнять, и до меня дотянуться, и данный факт неимоверно злит.

      Терплю несколько секунд, но когда понимаю, что убирать руку мужчина не собирается, сама скидываю с себя огромную лапу.

      – Совесть имей! – шиплю, с трудом сдерживая злость.

      Не хочу разбудить Еву, но и прикосновения Макарова терпеть не собираюсь.

      Вижу, как мужчина слегка приоткрывает один глаз, долю секунды смотрит на меня им, а потом… снова забрасывает свою руку ко мне на талию.

      Да, я укрыта одеялом, но всё равно чувствую сквозь плотную ткань жар от прикосновения. Понимаю, что это всего лишь игра моего воображения, поэтому на мгновение прикрываю глаза и приказываю себе успокоиться.

      Не знаю, как так выходит, но просыпаюсь я от звука будильника спустя целый час. Я успела перевернуться во сне, поэтому теперь лежу лицом к прикроватной тумбочке, и чтобы выключить будильник мне достаточно протянуть руку, что я, собственно, и делаю.

      Угомонив разбушевавшуюся какофонию, переворачиваюсь на другой бок.

      – Тим? – сощуриваюсь, хотя и так прекрасно вижу.

      Евы и след просты; эта маленькая проказница куда-то уползла, оставив меня со своим отцом один на один.

      И Макаров тут же воспользовался предоставленной возможностью.

      – Доброе утро, – расплывается в голливудской улыбке, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

      Теперь он не просто меня за талию обнимает – мужчина буквально прирос ко мне всем своим телом, раздражая до сумасшествия.

      – Ты совсем! – возмущаюсь, отпихивая от себя огромную тушу, но неожиданно на губы ложится длинный, слегка шершавый палец.

      – Тсс, – предупреждающе шипит муж. – Ева, – скашивает глаза в сторону пола.

      Я зажмуриваюсь и крепко стискиваю кулаки.

      Неужели она всё ещё здесь?

      Приподнимаюсь на локтях, скольжу взглядом по комнате. В самом дальнем углу, на специальном детском ковре из мягких пазлов сидит наша дочурка и увлечённо играет со своими игрушками.

      Еве всего три, но она невероятно самостоятельная и сообразительная девочка.

      Иногда даже чересчур…

      – Солнышко, ты не хочешь завтракать разве? – щебечу, выбираясь из-под одеяла.

      Поднимаюсь с кровати и подхожу к дочери, присаживаюсь рядом с ней на пол, целую малышку в пухленькую румяную щёчку.

      – Хочу, – отвечает Ева, увлечённо соединяя между собой детали конструктора.

      – Может, тогда приготовим вместе? – протягиваю дочке руку, но она лишь кивает в ответ.

      – Ага, только сначала с папой дом постлою, – берёт какие-то детали и вместе с ними несётся на кровать.

      Да уж, родила для себя дочку, называется. А теперь она души не чает в своём отце, которого я, к слову, терплю только ради неё.

      – Я на кухню, – поджав губы, машу рукой в сторону двери, разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

      На автомате готовлю завтрак, мысленно планируя день. Тимур работает с утра до вечера, я – тоже работаю, только половину дня. Утром с Евой сидит моя мама, которая, кстати, скоро приедет.

      – Всё готово, – заглядываю в спальню.

      Дочка сидит на руках у отца и, высунув язык, соединяет детали конструктора. Она так увлечена, что даже не слышит меня, зато Тимур сразу замечает моё присутствие.

      – Мы сейчас придём, – мягко улыбается, чем раздражает неимоверно.

      Оставив еду на столе, сама ухожу в ванную, чтобы перед работой привести себя в порядок. Завтракать не хочу – нет аппетита.

      Спустя полчаса, оставив дочку с мамой, мы вместе с мужем выезжаем на работу.

      – Сегодня