Отпуск в аду. Оксана Викторовна Бармак

за вина!? – возмутился Князев, а журналистка продолжала.

      – Не берусь утверждать, имеет ли академик Князев какие-либо сексуальные отклонения или нет, но вот вам факты – кадры, которые я случайно засняла, проходя мимо его номера вчера вечером.

      На экране появился голый Пётр, которого учёный выпихивал из своего номера, потом Пётр, барабанящий в дверь с криками «Верни мою одежду, психопат!», а затем Пётр и Виктория, уходящие в её номер. Злата пояснила запись. – Голый мужчина на плёнке – это ассистент академика. Он бывший военный, убийца, у которого руки по локоть в крови, судя по его наградам, а также очень неприятный человек. Это я заявляю на основании опыта личного общения с ним. Почему академик выгнал его в коридор в таком виде?

      – Он ваш ассистент? Что за чушь! – изумилась Катя, извлекая из аптечки аэрозольный баллончик с заживляющим раствором.

      – Бывший ассистент, – поправил Князев, – я сделал большую ошибку, поддавшись его уговорам.

      Пётр сделал вид, что не слышал этого, внимательно следя за происходящим на экране. Журналистка не сказала, кем являлась женщина, с которой он направился в номер, поэтому он надеялся на занятость начальника военной разведки. Если он сам не видел этого выпуска новостей, то вряд ли кто сможет опознать его жену, мелькнувшую на экране одно мгновение.

      Злата Петкова победно улыбалась: – Кстати, женщина, с которой ассистент академика удалился в номер – это Виктория Веласкес, жена начальника военной разведки вооружённых сил галактики. Знает ли муж, чем Виктория занята на отдыхе?

      – И это извинения!? – воскликнул Князев, с раздражением выключив телевизор. – Ну, она у меня поплатится! Поплатится!

      Пётр сидел, молча осмысливая увиденное, думая, что сначала сделает с ним муж Виктории – отрежет ему яйца, а потом четвертует, или наоборот.

      Катя обрабатывала раны на его плече заживляющим раствором и глубокие царапины, словно по волшебству, затянулись, превратившись в синеватые рубцы. Потом она обработала синяки и рубцы излучателем.

      – Всё, можешь идти, – толкнула она его в бок, – к завтрашнему дню от побоев не останется и следа.

      – Большое спасибо, – сказал Пётр. Он окликнул погружённого в тяжёлое раздумье учёного: – Не желаете вернуть мне одежду, а то простыня вся загрязнилась, знаете, в стирку пора сдавать.

      – Да, сейчас, – откликнулся Князев, вскочив с кресла. Он пообещал Кате, что скоро вернётся, и они вместе просмотрят её отчёт. Уже в коридоре Пётр пытался вымолить у Князева прощение, шёл рядом и клянчил, давая обещание быть честным и порядочным. Но учёный был неприступен, как скала. Пётр даже припугнул, что расскажет Кате то, как Князев за ней подглядывал. Угроза насмешила учёного, и он спросил: – Кому из нас, интересно, она поверит?

      – Всё-таки вы злопамятный человек, Олег Владимирович.

      – Да, какой уж есть.

      Князев пропустил Петра в гостиную. Пока тот одевался, учёному позвонил клерк из службы доставки, сообщив, что доставленные улитки ждут в холле гостиницы. Князев сначала не мог сообразить,