Возгарка III. Ксения Ахметшина

отступил, уже зная, что собираюсь сделать. Против такого врага нужно было сражаться его же оружием. И раз пламя покинуло меня вместе с богом, я отдался на волю могильному холоду. Крестьянская кровь вскормила меня, а соседний князь принял, не подозревая, что его собираются немного потеснить. Я занял его место и обратил дружину. Так начался новый этап в истории радимских земель – объединение под моей властью.

      Осознав угрозу, князья сами вставали под мою хоругвь, принимая бессмертие и подчинённое положение в обмен на сохранение своих территориальных прав.

      Не сразу, но нам удалось отбросить Сигизмунда обратно за Алавь. Брана отстроилась уже в камне и превратилась в стража моего государства, в те самые речные врата, которые спустя века всё же отнял император. Брана превратилась в Брэн и стала столицей Альхарды, а ныне её наследницы Варнахары.

      Однажды я верну её, ну а пока у меня другой стольный град – Бавор, что лежит у истоков Витки, отделённый лесными чащобами от завистливых глаз моих вечных недругов. Время учит терпению – и за тысячу лет я в нём поднаторел.

      Разлепив веко, я позволил себе немого отдохнуть, созерцая пустую тьму перед лицом. И лишь затем мысленно коснулся мраморной плиты, которая уже не первый век служит последней преградой на пути к моим бренным останкам.

      Плита саркофага с торжественной неспешностью отъехала. Откликаясь на движение, в склепе зажглись огни и осветили могильное величие усыпальницы. Сам я, подобно всякому вампиру, не балуюсь с огненной магией – не стоит навлекать гнев божества, – но среди моих учеников хватает талантливых и пока ещё живых ребят.

      Однако никто не встречает меня в момент пробуждения, ибо незачем давать приближённым больше власти, чем они заслуживают. Ни к чему помпезность. Я знавал глупцов, которые закончили весьма прискорбно, не сумев усмирить гордыню. Их встречали толпы полуобнажённых девиц, мальчиков, лакеев, охранников и вельмож, каждый из которых мог оказаться предателем.

      Нет, пусть же таинство смерти и воскресения принадлежит лишь тебе одному, а пышность и подобострастие встречают тебя уже за пределами хорошо защищённого подземелья.

      С кряхтением перебравшись через мраморный борт, я сунул дряблые, покрытые пятнами ноги в тапочки и подошёл к постаменту, где хранился идеально отполированный кусок хрусталя, который теперь заменяет мне потерянный глаз. Я раздвинул пальцами кожные складки и упихнул его в пустой мешок глазницы.

      Усыпальница сразу же заиграла переливами магии. Я мог бы заказать себе или собственноручно создать око, которое позволит видеть мир неотличимо от нормального зрения. Но мне это не нужно. Такой глазик куда полезнее. Не нужно сосредотачиваться: я постоянно вижу подноготную окружающего мира. Вижу потоки злобы и зависти, вижу все ваши желания. Так что меня довольно сложно обвести вокруг пальца.

      Я побрёл к лестнице. Моей шаркающей поступи вторило постукивание золотого посоха – символа власти мирской и колдовской. Так я и добрёл до ступеней.

      Всякий