Штурм Бахмута. Позывной «Констебль». Александр «Писатель» Савицкий

был искренне рад видеть их обоих. Я понимал, что они не просто бойцы, а личности, способные отвечать за себя и брать инициативу в свои руки. К моему удивлению, в отличие от нас всех «Бас» был опрятно одет и чисто выбрит. «Бас» напоминал джентльмена, общаясь с которым хотелось говорить: «Сэр!». Мы пожали друг другу руки, и я заметил, что он морщится при резких движениях.

      – С тобой все нормально? Бледный ты какой-то.

      – Контузило маленько вчера. Шли назад, снаряд прилетел. В грудь сильно ударило. Синяк во весь бронежилет.

      Он ухмыльнулся и сощурил свои умные глаза.

      – Если бы не он, мне бы, наверное, грудь проломало. Не осколками, а вот чисто ударной волной.

      – Меня вчера тоже припечатало здорово, – заметил я. – Полночи херово было.

      – И меня тошнило. Руки тряслись. Я аж запереживал, что пацаны подумают, что от страха.

      – Еле нашел его в этом хаосе, – улыбаясь сказал «Макс».

      Мы с весельем стали обсуждать ужас вчерашнего боя, вытесняя свои неприятные переживания: юмор на войне является одной из самых простых и понятных психологических защит, помогающих не сойти с ума в этом аду. Смех над собой и ситуациями, которые еще вчера казались невыносимыми, помогают выразить подавленные эмоции и поменять к случившемуся отношение. Это само по себе являлось целительным.

      – Слышу, «Макс» орет, – продолжил «Бас» свой рассказ. – Я автомат нащупал и к нему. Самому херово, а тут нужно этих выносить. Вокруг орут: «триста!», «триста!». Носилки, не носилки… И давай мы таскать этих «трехсотых». «Прокоп» подключился к нам и давай. Пулеметчика этого вытащили. Ни разу, пень, не выстрелил. В живот ему осколок прилетел.

      – Чуть не убило по дороге, – напомнил «Макс».

      – Ага! Волокем его. И тут снова выстрел из танка! А там такой забор бетонный, метров в пяти от меня был, – просто исчез он, как в сказке. Раз! И нет его! И меня как начало тошнить опять! Заблевал там всю канаву короче!

      «Бас» залился смехом.

      Я смотрел на них и понимал, что с такими людьми я и хотел тут оказаться: с теми, кто в ужасной ситуации не убежал, а остался и стал помогать другим. С такими как «Бас» и «Макс».

      – Ну вот: таскали, таскали. Троих тогда еще вытащили, короче.

      – Я ему чая сделал, и тут опять нам орет: «Что сидите? Там БК нужно тащить!». Ну не вопрос. Но сам-то ты чего сидишь? Вот это вопрос! В общем, так тут и оказались опять ночью.

      – Под утро только ушли на «Подвал».

      – Так вы оба тут были? – искренне удивился я. – Я вас не видел.

      – Ну, значит, мы хорошие солдаты, – вновь засмеялся «Бас». – Маскировка – наше все. Я даже видел, как ты бумаги какие-то жег.

      Я смутился от того, что он видел меня со стороны в минуту моего прощания с родными. Может, понимая мою неловкость, «Бас» перевел разговор на другую тему.

      – Мы до четырех примерно с вами были, пока народ не поднакопился. А после ушли с «Максом».

      Моя группа принесла первого раненого, и «Бас» с «Максом» переложили его на свои носилки.

      – Ну