Наследница оливковой рощи. Ноэль Ламар

с холодным соком и свежие овощи. Чуть позже принесли тарелки с похлёбкой, от которой шёл такой запах, что я едва не подавилась слюной. Хозяин, нисколько не стесняясь нашей компании, сидел за одним столом. Люди удивлённо смотрели на браслеты рабов, что «украшали» правое предплечье, потом на Димитриса. Но его мало волновали чужие взгляды.

      Пообедав, Пеон велел следовать за ним:

      – Поможете мне перетаскать покупки.

      Шли мы недолго, управляющий завёл нас в лавку, где стояли какие-то деревянные механизмы. Нагрузив на нас пару из них, отправил к телеге, что так и стояла у таверны. Примостив покупки на повозке, где позади ещё оставалось свободное место, мы с Атреем устроились на облучке, поджидая господина.

      – Вот смотрю я, – рядом появился Эразм, невидимый гладиатору, – везучая ты. Просто невероятно везучая. Надо ж мне было на рынке именно Димитриса встретить. Он нечасто бывает в Фивах.

      – Так ты его знаешь? – Я начала привыкать к нашим мысленным диалогам.

      – Его вся Эллада знает. В его рощах растут лучшие в Греции оливки, из которых делают масло. Храмы, правители: все заказывают именно у него.

      – Раньше ты мне этого не говорил.

      – Не хотел обнадёживать, – тон лара стал ворчливым, – и так сколько пришлось его по рынку поводить, пока он на вас не наткнулся.

      – Как ты это делаешь?

      – По-всякому, – уклончиво ответил дух, – мысли путаю, свои подкидываю. Знаешь, говорят, озарение нашло. Так вот, это работал ларов. Нет никаких озарений.

      – Как интересно, – я примостилась поудобней на телеге, – расскажи ещё о своём колдовстве.

      – В другой раз, – Эразм показал рукой мне за спину, – и хозяин ваш идёт уже.

      Надолго в Платеях мы не задержались. Дождавшись Пеона, тронулись в путь, покинув город.

      Глава 11

      Дорога, идущая из Платеи в Элевсин, бежала между зелёных лугов, небольших рощ самых разных деревьев, однако вскоре я увидела за одним из поворотов, как земля уступает место морю. Никогда мне ещё не доводилось видеть такую громаду воды.

      Прозрачно-голубое у берега, в глубине, море становилось аквамариновым, переходя в индиго. Волны мерно накатывали на землю, белые барашки резвились на их макушках, выплёскиваясь пеной на песок. Над нами парили чайки, оглашая своими пронзительными криками округу.

      Всплески волн, казалось, задавали ритм всей жизни побережья, вода мерно дышала, и с ней в такт двигались люди и животные, налетал ветер, колыхалась листва.