Спорные тайны. Олег Северюхин

разминки, а мне в кибитке, что несется без лошадей по заснеженному космосу, и этого достаточно. Как это в песенке: «Выпил рюмку, выпил две, зашумело в голове».

      Я прекрасно понимал, что это не лекарство, а обман организма, но в условиях, «когда пилотам, прямо скажем, делать нечего, мы приземлимся за столом, поговорим о том, о сем и тихо песенку любимую споем…».

      Настроение лирическое, как бы не стало истерическим. Берем бумагу, карандаш, пишем:

      Звездочкой в небе мелькну,

      Солнце покину, ночную Луну,

      Скоро совсем, не пройдет и полвека,

      Дождик осенний польет по окну.

      Рюмка вина, то есть водки, и уже поэт. Не Хайям, но что-то есть от Есенина. И он не чужд был чаше. Может, и я бы стал Есениным, если бы не полетел в космос. Это сколько же надо выпить водки, чтобы стать настоящим поэтом? Да вагон и маленькую тележку. Я налил еще. Еще. И сразу стало так хорошо. Я представил себя в дыму кабака. Я поэт. Пока не известный поэт, потому что я еще жив. Люди ко мне тянутся, кто с кружкой, кто со стаканом, кто с рюмкой и все говорят:

      – Братан, сбацай че-нить для души.

      А я встаю, поднимаю вверх правую руку и начинаю сочинять сходу:

      Свеча сгорела поздно ночью,

      Потух светящийся бокал,

      Во тьме горели чьи-то очи

      И продолжался чудный бал.

      Мы полетели в вихре вальса

      Туда, к далеким небесам,

      Тебя держал за кончик пальца

      И прикасался к волосам,

      Что развевались в лунном свете

      Огромной белою фатой,

      И ты кружилась, как в балете,

      И я был зритель не простой.

      Я предложил полеты к звездам,

      Как только будем мы вдвоем,

      Наш мир и нами будет создан,

      Ему хвалу мы пропоем.

      Проснемся мы с тобой под утро,

      Несут и кофе нам в постель,

      Всегда мы поступаем мудро,

      Ложась вдвоем, мадмуазель.

      Я записал все это в рабочей тетради. Прикрыл глаза, представляя все это, и заснул в кресле. Мне снились обнаженные женщины. Их было много. Они обнимали и целовали меня, любили до самозабвения, и я отдавался им всем телом. Я не знал, откуда у меня столько сил, но я прощался с земными женщинами, с моей родной Галактикой и уносился в неизвестность, откуда нет возврата.

      Проснулся я под утро за несколько минут до того, как программа сообщит мне, что уже семь часов утра. В голове было не совсем ясно, сухость во рту, ломота в теле и отсутствие какого-либо желания заниматься чем-либо.

      – Попал в петлю, – подумал я, – хандра, водка и конец космическому путешественнику, майору советских космических войск. Ну ладно, нет таких войск. Но они же все равно будут созданы и как там запишут? Скончался в космическом полете по причине острого алкоголизма. Через три месяца полета. Слабак!

      Эдмон Дантес восемнадцать лет провел в замке Ив и только укрепился духом. Но