Дворянские записки. Александр Константинович Тулубьев

своей работе придать даже внешне красивый вид. Жатки и сенокосилки ремонтировались в заводской мастерской. Мастерская эта была механизирована и имела квалифицированных слесарей.

      Солнце всё сильнее и сильнее начало греть. Снег осел, дороги почернели и как-то поднялись. На зяблевой вспашке гребни пластов оголились и поле казалось разлинованным. В воздухе ощущался какой-то особый запах, присущий только началу весны. Поездки на фермы затруднились, так как в оврагах у дорог скоплялась вода, а дороги не держали ни лошади, ни саней и проваливались. Приближение весны радовало Голубева. Он с нетерпением ждал начало полевых работ, когда с утра до вечера и можно и нужно будет проводить время в поле. Хотя и зимняя работ была интересна для него, но она однообразна и оставляла много время для себя. Ему всё хотелось работать и работать.

      Все орудия и машины необходимые для весенних работ были отремонтированы, проверены и сданы бригадирам. Лошади поставлены на усиленный рацион, чтобы поправить их к началу работ.

      Наконец поля оголились от снега. Только в низинах у посадок, где зимой были наметены сугробы на небольших площадях, держался ещё снег.

      Целая кавалькада рабочих верхом на лошадях разминала этот снег, проезжая по нему взад и вперёд. После такой процедуры снег быстро сходил и всё поле одновременно поспевало к первой обработке.

      Несколько фур, сопровождаемые старостой, были посланы в деревню за багажом полетчиков, которых он должен был нанять на летние работы.

      Каждый день Голубев утром и вечером на своём Гнедко объезжал те поля, которые в первую очередь должны засеваться овсом. С каждым днём он ощущал прилив сил и энергии. Весенний воздух, щебетание птиц, молодая яркая зелень на солнечной стороне насаждений, набухающие почки берёзы и одуряющий запах от тополей, всё это пьянило его. Ему хотелось скакать против ветра, наполняя лёгкие одуряющим воздухом.

      Как-то в конце марта, вернувшись после осмотра готовности для посева полей, Голубев, в возбуждённом состоянии, появился за обеденным столом у Алексеева. Иван Назарович только, что, вернувшийся с постройки казённой сельскохозяйственной школы, заметил приподнятое настроение Голубева и улыбнулся.

      – Ну, Иван Иванович, судьба, кажется, складывается иначе, чем я предполагал. Приехавший из Петербурга представитель министерства настаивает, чтобы я уже с первого июня переехал на школьную ферму и приступил к её организации. На днях я буду об этом говорить с графом Владимиром и мне надо знать, как Вы решили насчёт замещения меня на хуторе?

      – Я думаю, Вам нечего задумываться над этим вопросом. Я уверен, что Вы справитесь, да и основная работа, ещё мало знакомая Вам, это посев сахарной свекловицы будет проведён при мне. Да, вообще, к июню вся основная весенняя работа будет закончена. А в дальнейшем, Вы можете, не терять со мной связи, и если окажется нужным пользоваться моими советами. Вы знаете, что школьная ферма отсюда всего в четырёх верстах. Итак, решайте!

      Александра