Самоучитель танцев для лунатиков. Мира Джейкоб

вести беседы о том, что уместно, а что – нет, продавать то, что надо продать, вне зависимости от результата беседы, и преспокойно жить на эти деньги, ни о чем не думая! Каково это – твердо стоять обеими ногами на земле и ощущать свое право не смотреть вниз, на дерьмо?

      – Я сделала этот снимок, – сказала вдруг Амина.

      – И что?

      «Не говори ей».

      – Я прекрасно понимала, что делаю.

      – Конечно! Ты фотограф! Это твоя работа!

      – Я хотела, чтобы это произошло. Вот почему я успела изменить настройку диафрагмы еще до того, как он прыгнул.

      – Амина, ты не виновата в том, что Бобби Макклауд покончил с собой.

      – Ведь я понимала, что это будет хорошая фотография, – продолжала Амина. – Я подумала: падающий человек – это очень красиво, получится хороший снимок. Но разве это важно? – Она нервно рассмеялась, чтобы Димпл не заметила, как предательски дрожит у нее нижняя губа. – Ты можешь себе такое представить? Как будто я снимала птиц для «Нэшнл джеографик» или каких-нибудь, на хрен, животных…

      – Ами, перестань!

      – Потому что мне нужно было это увидеть! После всех этих лет мне нужно было увидеть, как выглядит человек, который падает с такой огромной высоты!

      – Прекрати!

      – А ты знаешь, что потом я не обернулась? Даже не взглянула в его сторону! Я услышала звук удара, отвернулась и ушла, потому что уже получила то, что хотела!

      – Перестань! – схватила ее за руку Димпл. – Хватит! Перестань нести бред и слушай! Ты не виновата! Фото прекрасное! Момент – ужасный! Одно другого не отменяет! – выпалила она, и Амина разрыдалась. – Не отменяет, Ами, – еще сильнее впилась ногтями в ее запястье Димпл. – И тебе надо с этим смириться! Понимаешь?

      – Отстань от меня! – оттолкнула ее Амина.

      – Вы – тот самый фотограф?

      – Кто это? – спросила Амина.

      Дело плохо. Женщина уже два раза повторила свое имя. Назвала издание, где работает. «Таймс»? «Кроникл»? «Почему у меня в руках телефон?» – подумала Амина, уставившись на трубку. Маленькие черные отверстия напоминали ей маковые семечки, только они что-то ворковали, словно живые.

      – Что? – спросила она у семечек.

      «Осторожнее, малыш».

      – Сам осторожнее!

      – Прошу прощения?!

      – Здрасте.

      – Я говорю с Аминой Ипен?

      – Да, – ответила Амина, вновь поднося трубку к уху.

      – Как вы можете прокомментировать обвинения в том, что сделанная вами фотография демонстрирует недостаток человечности?

      «Ой, да ради бога! А кто ее видел, эту человечность?! Все гребаное ЧЕЛОВЕЧЕСТВО только и делает, что демонстрирует недостаток человечности!»

      Амина задумалась над этим. Над тем, что такое человечность, а еще о высокомерии – странное слово, она сразу же представила себе огромную, высокую мусорную кучу, измеряющуюся в количестве положенных человеческих душ.

      – А чеки-то все приходят, – вдруг сказала она.

      – Чеки? – переспросила женщина в трубке.

      – А я их обналичиваю, – немного удивленно