Самоучитель танцев для лунатиков. Мира Джейкоб

среди них хороших мальчиков и не было никогда! Нация неудачников!

      Одна из любимых теорий Димпл гласила, что после тысячелетнего увлечения христианством на субконтиненте, где традиционно были распространены более динамично развивающиеся религии, сирийская христианская община превратилась в самую прогнившую общину на свете, или осиное гнездо Индии. Амина приготовилась выслушать очередную проповедь на эту тему, но Димпл резко выдохнула струйку дыма из уголка рта и замолчала.

      – Я понимаю, о чем ты, – признала Амина. – Но это чересчур даже для моей мамы. Она никогда не стала бы врать мне, что папа заболел.

      Наклонившись через стол, Димпл взяла Амину за подбородок, и от нее повеяло знакомым цветочным ароматом духов, который ощущался даже в прокуренном баре.

      – Дурочка моя, – ласково прошептала Димпл.

      Амина откинулась на спинку дивана. Битву за ее душу и будущее Камала и Димпл вели уже много лет, и она давно перестала принимать это на свой счет. Народу в баре прибыло: мельтешили мешковатые брюки, флисовые куртки, сумки-почтальонки и кеды. Димпл недовольно огляделась и спросила:

      – Как думаешь, это надолго?

      В последнее время она задавала этот вопрос каждый раз, когда они с Аминой встречались, то с сарказмом, то с неподдельным унынием. Димпл ужасала растущая популярность Интернета, ее раздражало все, начиная с ее района, полностью перестроенного, и заканчивая галереей, пострадавшей, по ее выражению, от коррупции, которая портит качественные изображения в век цифровых технологий. Амина была настроена не столь воинственно, но не менее пессимистично. Ее скорее волновало то, что распространение Интернета провело четкую границу между поколениями, и она оказалась не в той части человечества, в какой ей хотелось бы. Интернет стал чем-то вроде движения за права человека или Вудстока. «Детки», всего на несколько лет моложе ее, наводнили город, скупая винтажную мебель, раскатывая по городу на скутерах, а она сжимала в руках свою верную камеру фирмы «Лейка» с ощущением, что предпочитает ездить по железной дороге в век индустриальной революции.

      – Ненавижу их, – продолжала Димпл, прежде чем Амина успела что-то ответить. – Ненавижу все, что они делают! Ненавижу их за то, что они зарабатывают больше, чем я когда-нибудь заработаю! Я тебе говорила, что мне предложили сделать часть галереи webcast? Что это, вообще, такое?!

      Сестры посмотрели на улыбающегося парня в бейсболке, который помахал бармену двадцаткой.

      – Как у тебя с Деймоном? – спросила Амина.

      – Уже никак.

      – А я думала, у вас все хорошо…

      – Он вернулся к своей бывшей.

      – Серьезно?

      – Да и ладно, – пожала плечами Димпл. – Если честно, я даже рада, что не пришлось его выгонять.

      Димпл была на пять месяцев старше Амины, а значит, ей было уже за тридцать. Она потихоньку перебирала представителей мужского пола Сиэтла с такой придирчивостью, что Амина иногда пугалась. Дело было вовсе не в количестве парней, с которыми встречалась сестра (сказать по правде, у Амины, возможно, было больше любовников и она чаще спала с мужчинами). Ее, скорее, беспокоила