Паница. Татьяна Мосалева

мне терпения…

      В полутёмный кабинет, освещённый настольной лампой под тёмно-голубым абажуром, заглянула голова с аккуратной укладкой:

      – Александра Петровна, я в ночь заступила. Может вам чего помочь? Уж который вечер над бумагами этими сидите, а кипа вроде и не убывает вовсе.

      – Здравствуй, Алевтина. Верно – не убывает. Да и как ей убывать, если я бумажки эти проклятые перебираю-перебираю, с места на место перекладываю, а где их место никак не пойму. Ты детей уложила?

      – Да. Сказку дочитали и угомонились. Вы не переживайте, Александра Петровна, нянечка в спальне осталась. Бродит между кроватками как… – Алевтина запнулась, – как бабка-ёжка… и чего это малышня её не боится, и даже наоборот любит, как родную.

      – Хороший она человек. Детки чувствуют вот и тянутся к ней.

      – Старая ворчунья – вот она кто. Слова ласкового от неё не услышишь… только: бу-бу-бу, бу-бу-бу… Ты тут стараешься, ластишься к ним, сюсюкаешь, а они, чуть что, к ёжке в подол бегут, – обиженно поджала губы Алевтина.

      – Ты, Алевтина, будешь хорошим педагогом: ты много училась, много знаешь. Сейчас вот институт закончишь, и мы тебя в методисты переведём. Ты всю учебную программу нам по полочкам разложишь и начальству наши педагогические планы красиво подашь.

      Алевтина просияла от такой похвалы.

      – Только, знаешь, талантливый педагог и талантливый воспитатель – это не одно и то же. Так что не обижай Егоровну. Она тебе в подмётки не годится по части педагогики, а ты ей по душевности. А то, что пришла помочь – ценю! Сбегай-ка на кухню, завари чайку, да посмотри, может от ужина какие крохи остались: перекусим и попробуем разложить по полочкам этот бедлам.

      «Бедлам этот» образовался вследствие прочтения письма, пришедшего из райцентра. И сказано было в том письме, что по распоряжению ещё более высокого начальства ничего не решающее, а только передающее распоряжения местное начальство, приказывает расформировать, то бишь, ликвидировать, до начала следующего учебного года Пяндский и Рочегодский детские дома. Для этого необходимо подготовить документы на детей, а по определению точной даты расформирования, и самих детей к переезду на новое место пребывания.

      Александра Петровна, пока, приказ этот не озвучивала, не баламутила гнездо. Сначала самой надо было свыкнуться с этой безысходной бедой. Как-то осознать неизбежность краха.

      «Что ж за нелюди-то там сидят? Так вот с кондачка взяли, да и прикрыли по району два детских дома. Детишек от места, от родных людей оторвут, отправят в неизвестность. Людей без работы оставят… с таким трудом выстроенные отношения будут порваны в одночасье… Боженьки, да что же это!» Решила: начну с бумажек.

      Алевтина протиснулась в кабинет с большим подносом, сервированным двумя кружками жиденького чая и горкой заветревшихся оладушек, оставшихся от ужина. В кармане у неё была припрятана горстка карамелек «гусиные лапки» – из дома притащила и теперь