Оригинал и его Эго. Александр Солин

стремятся им подражать! Чему подражать? Чужому образу жизни и мыслей? Самое печальное, что литературная зараза подкреплена материальной: «Макдональдс», например, прогнали, а кока-колу и фастфуд оставили…

      Возникла напряженная пауза, и Фролоф попытался ее разрядить:

      – Нет, я не ретроград и не изоляционист, я где-то даже маоист. «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ» – я это приветствую. Но давайте не забывать о последствиях. И если брать у них что-то, то общечеловеческое, а не виллы, яхты, банковские счета и пятьдесят оттенков серого…

      Фролоф обратился лицом к другому флангу страждущих и дал слово явному недоброжелателю. Худощавый, лощеный парень смазливой наружности с развязным видом объявил:

      – Судя по роману «Полифония» у вас богатый сексуальный опыт.

      – Тогда по вашей логике Набоков был педофилом? – не растерялся Фролоф.

      – Не исключено, – улыбался парень.

      – Значит, по-вашему, чтобы писать о смерти надо обязательно умереть?

      – Не обязательно, но пережить клиническую было бы неплохо.

      – Кто еще так думает? – обратился Фролоф к аудитории.

      Несколько рук поддержали нахального парня.

      – Хорошо, – потер Фролоф лоб и обратился к парню: – Садитесь и спасибо за реплику.

      Помолчав несколько секунд, продолжил:

      – Уж сколько раз твердили миру, что отождествлять автора с его героями неправильно. Соглашусь, что книга пишется на основе собственного опыта автора. Но кроме опыта есть еще воображение. Опыт и фантазия – вот истинные авторы художественного текста. Да, «Полифония» – мой самый скандальный роман, хотя лично я не вижу в нем ничего скандального. Глупо стесняться соитий. В конце концов, они навязаны нам самой природой, которая дальновидно добавила в них дикого меду любви. В отличие от природы люди делят соития на правильные и неправильные. И это так по-человечески – делить предпочтения пополам! Некоторые критики не захотели понять, что я извлекаю из области запретного и ввожу в художественный оборот то, что давно и с успехом узурпировала порнография. То есть, покушаюсь на чужую собственность. Да, это область самого интимного и сокровенного, что есть между полами. Почему же мы должны стыдиться того, на что нас обрекла сама природа? Разве секс не высшее проявление любви? Да, есть прелюбодеяния, есть излишества, но ведь они в романе не воспеваются, а порицаются! В общем, получилось как с «Лолитой»: Набоков хотел предупредить об опасных уклонах и возможных бедствиях, а его обвинили в педофилии. Ладно, кто там у нас следующий? Пожалуйста, девушка, слушаю вас!

      – Я еще хочу сказать о «Полифонии». Сразу говорю: это блестящий роман. Ничего подобного я про это еще не читала. Вы пишете обо всём, в том числе, о прелюбодеяниях и извращениях, пишете, можно сказать, откровенно и бесстыдно, но так, что я ни разу не покраснела! И потом, откуда вы так хорошо знаете женщин?