Самый лучший пионер. Павел Смолин

ревность, отвесил маме комплимент:

      – Ты у меня очень красивая и молодая!

      Мама порозовела:

      – Чего это ты?

      – И, будучи красивой и молодой, имеешь право на личную жизнь. Если ты кого-нибудь встретишь, я не против ночевать в санатории один какое-то время.

      – Этих «встречать», что ли? – фыркнула мама, кивнув на скрывающуюся за углом компашку.

      – А если вдруг найдется хороший мужчина, я буду совсем не против, если ты выйдешь за него замуж, в дальнейшем подарив мне братика или сестренку.

      – Я запомню! – улыбнулась мама.

      А чего это так вымученно? И что это за тоска в глазках?

      – Я у тебя – первый и останусь единственным? – прямо в лоб спросил я.

      Мама выскочила из-за стола и кинулась меня обнимать:

      – Ну и что, что единственный? Единственный – значит неповторимый! Я тебя никогда ни на какого мужика не променяю, Сережка!

      Понимаю – все-таки очень рано меня родила. Жалко Наташу.

      – Но погулять я все-таки схожу! – шепнула она мне на ухо.

      – Обязательно сходи! – выдал ей сыновний наказ.

      Доев чебуреки, погрузились в автобус и спустя полтора часа очень приятного вида за окном прибыли на Кисловодский автовокзал. Вечерело, поэтому на улицах прибавилось народу, и летящие в спину маме «вахи» и их разноэтнические аналоги начали поступать бесперебойно.

      Путь наш лежит к санаторию имени Г. К. Орджоникидзе – его монументальный комплекс прямо над нами, на горе, и к нему из города ведет огромная лестница в античном стиле. Античности здесь вообще хватает – очень много колонн и мрамора. Красиво – жуть!

      – Мне здесь нравится! – признался я маме, глядя на пеструю птаху, усевшуюся на ветку сосны.

      – Красиво! – согласилась она.

      В приемной произошла ржака – мы приехали по плоскостопию, которого у меня, разумеется, нет. Либо жирный горисполкомовец что-то напутал, либо других путевок не нашлось. Осматривавшая меня врач-ортопед выслушала наши сбивчивые объяснения, понимающе вздохнула – мы тут такие ни фига не первые – и направила нас к другой врачихе, которая выписала мне общеукрепляющую программу: массажи, ванны и вот это вот все.

      – Ну и слава богу – а то начали бы лечить здорового ребенка, мало ли до чего долечили бы! – нашла плюс в ситуации мама, и я с ней был полностью согласен.

      Палата у нас козырная, на двоих. В ней есть две односпальные металлические кровати, шкаф, тумбочки и письменный стол. А еще, из-за того что мы на втором этаже, есть выход на общий балкон, откуда открывается почти невыносимо прекрасный вид на Кавказ.

      – Это элитный санаторий, да? – спросил я маму, спрятавшуюся за открытой дверью шкафа – переодевается из парадно-дорожного в парадное, нам ведь на общий ужин идти, значит, нельзя ударить в грязь лицом!

      – Да, в другой ситуации мы бы сюда шиш попали! Но в гробу я видала такое «везение»! – ответила мама, прикрыла