Алая жажда. Вероника Фокс

слева от стула Розалины и отодвинув его добавляет:

      – Поэтому вы, госпожа Тина, должны сидеть по левую руку от госпожи Розалины.

      – Почему? – вопрос срывается с моих уст с такой скоростью, что я не успеваю сообразить.

      – Так заведено в семье Салливан. Женщины всегда сидели по левую руку от хозяйки или хозяина дома, а мужчины по правую руку, – Мария указала мне на стул, дав понять, что нужно сесть, – Считалось, что правильная посадка каждого из члены семьи равна его место под солнцем.

      Странно ли мне было слушать такие речи? Безусловно. Но пытливость подталкивала мой разум на новые вопрос, которые хотелось поскорее задать. Заставлять ждать Марию я не хотела, поэтому подойдя к стулу, поправила юбку, пока садилась на стул.

      Блюда на столе были роскошными: запечённая утка с яблоками, различные мясные закуски, рулетики, два вида овощных салатов и много фруктов. Тарелки были из серебра с почернением в самих сгибах. Передо мной стояла одна плоская тарелка, на которой была ещё одна: более глубокая. Ложка и вилка лежала справа на ажурной белой салфетки, а слева был нож. Бокалы были также выполнены под старину, всё в едином стиле напоминающий «Готику».

      – А где… – не успеваю задать вопрос, как в столовую врывается Кай.

      На нём обычная черная рубашка, растянутая на несколько пуговиц, на шее по-прежнему висит кулон в форме ромбовидного камня. Рукава рубашки закатаны до локтя. Ровная походка, широкие плечи… Прямая осанка. Рубашка заправлена в тесные джинсы, на поясе которых изящный ремень. Кай размашистым шагом доходит до своего места и садиться на стул.

      – А где Лина? – спрашивает он у экономки, словно меня тут не существует.

      – Господа Розалина скоро будет, – по-доброму отзывается Мария и отходит ближе к двери.

      Кай берет кувшин со стола и вливает алую жидкость в бокал. Мне кажется, что это вино. Виноградно-кислый аромат ударяется в нос. Следом, засранец переводит на меня взгляд и говорит:

      – А, и ты здесь.

      Ну а как же, я же такая незаметная, чтобы меня было невозможно увидеть. Ничего не отвечаю Каю, просто складываются руки на груди.

      Кай демонстративно берет бокал, буравит меня глазами и делаю глоток. Его взгляд обжигает. Дурманит. Заставляет волноваться. Не знаю, почему, но это мне не нравится. Кай облизывает губы, и задаёт мне вопрос:

      – Ты слишком молчалива, мне это не нравится.

      – А ты слишком говорливый, – сощурив глаза, цежу ему в ответ.

      – Разве это плохо? – заигрываючи отвечает Кай и отбрасывается на спинку стула, оставив одну руку на столе. Под натиском его взгляда мне становится не по себе. Но всё же, я стараюсь хоть как-то проявить смелость в сторону наглеца. Пускай не знает, что мне неуютно, некомфортно и немного страшно. Крепче будет спать.

      Кай продолжает буравить меня своими карими глазами, будто бы оглядывает каждый сантиметр моего тела. Это очень неприятное оценивающе чувство, знаете ли. Набрав побольше воздуха в легкие, я добавляю:

      – Глаза