Самый лучший комсомолец. Том 4. Павел Смолин

бы не отказался, – не удержался я от подколки в адрес Виталины.

      Девушка ответила привычным не наносящим урона щелбаном и обидно напомнила:

      – А кто вчера перед сном бурчал, что «больше не может»?

      – О таком мужчинам говорить нельзя! – укоризненно ткнул я в нее пальцем.

      – Извините, – протиснулся мимо нас посольский функционер.

      Стало совестно, и мы свалили с прохода.

      – Пошли до кухни, – предложил я.

      Верная служебному долгу (и, хочется верить – зову сердца) девушка сначала пошла за мной, а потом спросила:

      – Зачем?

      – Просто суету оценить, – честно ответил я. – Все равно делать нечего.

      Программа визита почти завершена – отгремела выставка Надиных работ (на сто семьдесят тысяч долларов расторговались), улетел груженый нашими покупками самолет (не целиком забили, конечно, просто регулярный рейс), а мы как следует набрались впечатлений за время экскурсий. Отдельно мне пришлось несколько часов работать почетным гостем на более конкретных совещаниях на тему «захода» в наши экономические зоны. Сахалинские и Курильские недра будут окучивать Сумитомо и Мицуи (какие там у кого доли я не вникал), последние так же наложили лапу на фармацевтику. Повидался и с четырьмя братьями Касио, приятные стариканы, но я не обольщаюсь – появись их корпорация в начале века, они бы с не меньшим удовольствием проявляли нациствующий японский империализм. Из неожиданного – контракт с Нинтендо на производство игральных карт с персонажами «Наруто». Представители этой без дураков хорошей конторы пробивали почву и на тему других игрушек – они сейчас активно развиваются, а потому до новинок жадны. Ничего конкретного не обещал, буду думать, надо ли оно мне – французы за пластиковые игрушки дают больше, а на видеоигры у меня на паях с «Сони» без пяти минут монополия, и так будет еще много-много лет.

      На кухню нас ожидаемо не пустили – у входа, помимо пары «дядей», с которыми я всегда могу договориться, нашлась пара хмурых япошек из службы охраны Императорской семьи – это у них тут отдельная спецслужба. Внутри, надо полагать, тоже надзиратели есть – вдруг безумные совки пожилого Хирохито траванут?

      Уныло вздохнув, отправились в комнату – больше заняться все равно нечем.

      – Нервничаешь?

      – Нервничаю, – признался я. – Но это фигня – просто все идет слишком хорошо.

      – Так ведь тоже бывает, – пожала плечами Вилка.

      – Когда вернемся домой, перед следующей «загранкой» можно будет утешаться благополучным прецедентом, – мечтательно протянул я. – Два дня потерпеть эту Азию гребаную – и домой, к родным просторам и привычно-жаркому лету! – словив неприятную мысль, поморщился. – Еще и принц этот ублюдочный припрется.

      – Ясухико или Цугу? – уточнила Вилка.

      – Первый, – ответил я. – Архитектор «Нанкинской резни» собственной персоной, но повесить его по понятным причинам не смогли – императорская семья неприкосновенна. Да и самого Хирохито сколько не выгораживай, все равно потешно получается – обманули нехорошие вояки