Самый лучший комсомолец. Том 4. Павел Смолин

прецедентов того, как неосторожно надетая «модельная» шмотка стоила карьеры засветившим ее модельерам. Старшие товарищи вместо прямого запрета озаботились обоснованием – это приятно.

      – Не беда, – беззаботно пожала она плечами и улыбнулась. – В Японии красиво.

      – Очень, – согласился я. – Но это – их красота, основанная на менталитете. У нас так и пытаться не стоит – мы тяготеем к большим пространствам и европейским архитектурным формам, – подумав, добавил. – Ну и деревянное зодчество! А вообще, если так посмотреть, то до прихода Советской власти у нас с брендированием были большие проблемы.

      – И до сих пор водка, матрешка да балалайка, – заметила Вилка.

      – А еще Ленин, кумач, серп и молот, автомат Калашникова и во-о-от такенные, – показал разведенные на 180 градусов руки. – Ракеты!

      Виталина хихикнула:

      – И вправду получше стало.

      – А вообще, если глобально смотреть – вот что, например, ты можешь сказать про Данию?

      Виталина пожала плечами.

      – А про Скандинавию, например?

      – Лютефиск? – не очень уверенно предположила она.

      – И так еще про три четверти европейских стран, – кивнул я. – И заметь – никто не парится, все свою страну любят. Вот и мы гордиться будем – водкой, матрешкой, балалайкой, автоматом Калашникова и ракетами!

      – И природа красивая, – добавила Виталина. – Помнишь Колыму?

      – Помню, – с ностальгической улыбкой зажмурился я. – Давай на Байкал на пару-тройку дней съездим как-нибудь?

      – Обязательно съездим, – согласно кивнула девушка. – Концерт сегодня будешь устраивать?

      – А как же! Это уже почти традиция!

      Посмотрев на часы, девушка пошла на меня:

      – Успеем!

      И мы действительно успели.

      По утру, попрощавшись с прекрасной частью коллектива (Надя завтракает в компании Виктора и выглядит таким раскладом довольной, отчего я немного и совершенно необоснованно ревную), мы с дядей Германом и Олегом Александровичем надели респираторы (дождик кончился, увы), по выходу из посольства раскланялись с Эйдзи-саном и покатили к штаб-квартире «Сони», которые на правах уже работающей с нами корпорации предоставили площадку для презентации. В машинах за нами – пачка специально обученных Внешторговцев, которые после моей общей «подводки» будут отвечать на конкретные вопросы.

      – Волнуешься? – тихонько (чтобы не слышал Эйдзи-сан) спросил меня товарищ посол.

      – Барон Китидзаэмон Сумитомо! – шепотом ответил я ему, ткнув пальцем в нужную строчку «списка приглашенных». – Дзайбацу Сумитомо, на Токийском процессе сидел. Можно ему горло перегрызть?

      – Неудачная шутка, Сережа, – вымученно улыбнулся Олег Александрович.

      – А еще целая пачка «гостей» с фамилией «Судзуки». А еще Мицуи! И Мицубиси! Ясуда! Асамо!

      – Успокойся! – шикнул посол.

      – Е*учий крупный финансовый капитал, – подвел я итог. – Все хорошо, Олег Александрович. Где моя личная ненависть