Кисельные берега. Книга вторая. Анна Осьмак

речную рябь, он нежно погладил разложенное на коленях брюхо и сыто рыгнул.

      – Скажи, Асаф, – обратился он к своему смуглолицему и горбоносому сотрапезнику, расслабленно попивающему прохладный ягодный шербет из серебряного чеканного стакана, – как долго эти милостью Аллаха лишённые разума сяньские ишаки будут крутить свою плоскодонку на выходе из порта?

      Асаф досадливо поморщился и отставил стакан.

      – Наш славный дау должен был отплыть ещё до завтрака, – продолжил ворчать Мухбир, ковыряясь мизинцем в зубах, – и что же? Уважаемый капитан Синьбао уже накормил нас обедом, а посудину свою с места так и не стронул!

      – Мухбир, аль-мухтарам, – подал голос его собеседник, – не стоит так нервничать: разве твои глаза слепы и не замечают того, что плоскодонку уже прицепили к двум вёсельным буксирам? Они быстро оттащат в сторону это проклятое корыто с овцами, и путь к родным берегам для нас расчистится… – он лениво закинул в рот виноградину и развалился в кресле. – Ветер, хвала всевышнему, попутный, домчимся быстрее горной лани! Товар не успеет даже заскучать, не то что протухнуть, – и он громко заржал, запрокинув голову с коротко подстриженной щегольской бородкой.

      – Может и так, – не разделил веселья своего приятеля толстый купец, – но всё ж не мешало бы развязать, наконец, твоё последнее приобретение. Эта злая девка взаперти и в путах почти сутки – может и попортится… Ты ведь, уважаемый Асаф, не для каменоломен Джидды её купил?

      – Иншалла, – пожал плечами Асаф и закинул в рот ещё одну виноградину, – как будет угодно Аллаху: попортится – стал быть, туда ей и дорога. Может, в том её счастливая судьба… В каменоломнях она и то дольше протянет, чем в гареме благодетельного Шахрияра (да будет жизненный путь его усыпан розами!).

      – Иншалла, – согласился с ним толстый Мухбир, задумчиво раздувая щёки. – Как получится… Ты, друг мой, надеешься продать её Бухейту, евнуху Шахрияра? Думаешь, он польстится на эти мощи?

      Асаф недоумённо вздёрнул бровь:

      – А отчего бы ему не польститься? Разве она плоха? И лицом мила, и статью вышла, и зубы здоровы… Приодеть в тонкий шёлк да отпоить розовым вином, дающим усладу думам и румянец щекам… А! – он неожиданно громко хлопнул ладонью по столу и вновь расхохотался. – Понял я, о чём ты, драгоценнейший Мухбир! Её стать тебя как раз и смущает! Ха-ха-ха!

      Купец сально ухмыльнулся толстыми губами и провёл ладонью по крашеной хной бороде:

      – Смеёшься, глупец? – осведомился он беззлобно. – Так же смеюсь и я, когда вижу, как ты скупаешь в наших торговых экспедициях тощих облезлых кошек и даёшь за них меру, как за полноценную женщину!

      – Полноценной ты называешь, вероятно, ту, – веселился Асаф, – под коей у верблюда ноги подламываются? – он похлопал коллегу по плечу. – К чему эти постоянные споры, дорогой? Не все благословенные Аллахом земли имеют вкусы шейхов Ар-Рияда! Ты уж выбирай для них – лучше, чем у тебя, всё равно ни у кого не получится! – а я позабочусь о том, чтобы прочие гаремы не пустовали… Кстати, отчего это наш славный дау так изрядно проседает