Потоп. Огнем и мечом. Книга 2. Генрик Сенкевич

не явился, и он послал тогда за ротмистром, Станиславом Скшетуским, который следил за рытьем шанцев на берегу реки.

      – А где же мои люди? – спросил он после первых приветствий у ротмистра, которого знал с малых лет.

      – Какие люди? – спросил Скшетуский.

      – А калишское ополчение?

      Полупрезрительная-полустрадальческая улыбка скользнула по темному лицу солдата.

      – Ясновельможный воевода, – сказал он, – сейчас время стрижки овец, а за плохо промытую шерсть в Гданьске платить не станут. Всякий шляхтич следит теперь у пруда за мойкой шерсти или стоит у весов, справедливо полагая, что шведы не убегут.

      – Как так? – смутился воевода. – Еще никого нет?

      – Ни живой души, кроме ратников… А там, смотришь, жатва на носу. Добрый хозяин в такую пору из дому не уезжает.

      – Что ты мне, пан, толкуешь?

      – А шведы не убегут, они только подступят поближе, – повторил ротмистр.

      Рябое лицо воеводы вдруг покраснело.

      – Что мне до шведов? Мне перед другими воеводами будет стыдно, если я останусь здесь один как перст!

      Скшетуский снова улыбнулся.

      – Позволь заметить, ясновельможный воевода, – возразил он, – что главное – все-таки шведы, а стыд уж потом. Да и какой там стыд, когда нет еще не только калишской, но и никакой другой шляхты.

      – С ума они, что ли, посходили! – воскликнул Грудзинский.

      – Нет, они только уверены в том, что коли им не захочется к шведам, так шведы не замедлят явиться к ним.

      – Погоди, пан! – сказал воевода.

      Он хлопнул в ладоши и, когда явился слуга, велел подать чернила, бумагу и перья и уселся писать.

      По прошествии получаса он посыпал лист бумаги песком, стряхнул песок и сказал:

      – Я посылаю еще одно воззвание, чтобы ополченцы явились pro die 27 praesentis[18], не позднее, думаю, что в этот последний срок они non deesse patriae[19]. А теперь скажи мне, пан, есть ли вести о неприятеле?

      – Есть. Виттенберг обучает свои войска на лугах под Дамой.

      – Много ли их у него?

      – Одни говорят – семнадцать тысяч, другие – что больше.

      – Гм! Нас и столько не наберется. Как ты думаешь, сможем мы дать им отпор?

      – Коли шляхта не явится, об этом нечего и думать.

      – Как не явиться – явится! Дело известное, ополченцы никогда не торопятся. Ну а вместе с шляхтой справимся?

      – Нет, не справимся, – холодно ответил Скшетуский. – Ясновельможный воевода, у нас ведь совсем нет солдат.

      – Как так нет солдат?

      – Ты, ясновельможный воевода, так же как и я, знаешь, что все войско на Украине. Нам оттуда и двух хоругвей не прислали, хотя Богу одному ведомо, где гроза опасней.

      – А ратники, а шляхта?

      – На двадцать мужиков едва ли один нюхал порох, а на десять едва ли один умеет держать

18

К 27-му числу текущего месяца (лат.).

19

Не оставят отчизны (лат.). Подразумевается: в беде.