Фавориты Екатерины Великой. И. В. Курукин

но уже в 1761-м считался «в отпуску». Григорий же с младшим братом Алексеем с 1749 года числились сверхкомплектными «без оклада» (то есть без жалованья) рядовыми гренадерской роты не в Преображенском, а в Семёновском полку и в 1756 году также стали сержантами. Братья могли себе позволить столичую службу, поскольку за ними числились 2020 душ[32]. Так что старшим Орловым не суждено было овладеть ни военной теорией, ни иностранными языками. Как и у многих других дворянских недорослей той поры, их образование ограничилось караулами, учениями, парадами, торжественными церемониями во дворце. Свободное время молодые люди посвящали «веселию и роскошеству» и карточной игре…

      Братьев ожидала обычная карьера гвардейцев, не замеченных при дворе и не имевших влиятельных родственников: получение первых офицерских чинов, перевод капитанами в армию и в лучшем случае выход в отставку полковниками. Но началась Семилетняя война, и оба поспешили в действующую армию – в созданный по инициативе влиятельного вельможи П. И. Шувалова Обсервационный корпус. Спешно набранные полки оказались не самыми стойкими и дисциплинированными, что не помешало молодому поручику Григорию Орлову отличиться в бою. В кровопролитном сражении при Цорндорфе 14 августа 1758 года он, трижды раненный, остался в строю. В этой схватке в плен к русским попал флигель-адъютант прусского короля Фридриха II граф Шверин, и Орлов с двоюродным братом Степаном Зиновьевым были назначены сопровождать знатного пленника в Петербург.

      В Кёнигсберге, находившемся в тылу российских войск, с Григорием свёл знакомство такой же молодой армейский подпоручик Андрей Болотов. Он вспоминал, что Григорий с братом были «первые и наилучшие танцовщики на балах и как красотою своею, так щегольством и хорошим поведением своим привлекали на себя всех зрение»: «Ласковое и в особливости приятное обхождение их приобрело им от всех нас искреннее почтение и любовь; но никто тем так не отличался, как помянутый господин Орлов. Он и тогда имел во всём характере своём столь много хорошего и привлекательного, что нельзя было его никому не любить».

      Высокий, широкоплечий и с «прекрасной талиею», Орлов был настоящей душой празднеств в доме генерал-губернатора. Болотов восхищался не только его красотой, но и выдумкой: на одном из маскарадов Григорий и Степан изображали «арапских» невольников в платье «чёрного бархата, опоясано розовыми тафтяными поясами; чалма украшена бусами и прочими украшениями, и оба они, будучи одеты одинаково, скованы были цепьми, сделанными из жести». В другой раз Орлов предстал «в платье древних римских сенаторов». «…мы, – вспоминал Болотов, – любуясь, ему несколько раз говорили: “Только бы быть тебе, братец, большим боярином и господином; никакое платье так к тебе не пристало, как сие”. Таким образом говорили мы ему, не зная, что с ним и действительно сие случится и что мы сие ему власно как предсказывали»[33].

      Весной 1759 года Григорий оказался в Петербурге, где продолжил вести рассеянную жизнь. Красавец

32

См.: Российский государственный военно-исторический архив (далее – РГВИА). Ф. 2583. Оп. 1. № 439. Л. 17 об.; № 488. Л. 23; Ф. 2584. Оп. 1. № 526. Л. 41 об., 273 об.

33

А. Т. Болотов в Кёнигсберге: Из записок А. Т. Болотова, написанных самим им для своих потомков. Калининград, 1990. URL: http://militera.lib.ru/memo/russian/bolotov_at/02.html.