Фавориты Екатерины Великой. И. В. Курукин

на самом деле были государственными деятелями; другие же, пусть и не столь выдающиеся, являлись важными «пружинами» в системе управления, своеобразной неформальной государственной институцией.

      Возлюбленная государя или фаворит королевы с незапамятных времён являлись фактором политики. Однако именно в эпоху перехода от позднесредневековых королевств к монархиям Нового времени фигура «министра-фаворита» стала весьма важным элементом управления. Выдвижение в XVII веке таких фигур (кардиналы Ришелье и Мазарини во Франции, герцоги Лерма и Оливарес в Испании, канцлер Гриффенфельд в Дании, кардинал Клесль в Австрии, герцог Бекингем и герцогиня Мальборо в Англии) было вызвано увеличением объёма правительственной деятельности в эпоху строительства национальных государств, когда административный аппарат только формировался, а власть монарха ограничивалась сложившимися корпорациями подданных и группировками знати со своими клиентами. Перед ними стояли масштабные задачи: создать централизованную систему управления вопреки традиционным местным учреждениям и практикам наследственного замещения или покупки должностей, преодолеть последствия раздробленности с многообразием локальных законов и привилегий, сломить сопротивление аристократии и сделать всех дворян подданными. Эту-то тяжелую, а порой даже грязную работу и делали «министры-фавориты», что позволяло избавить их королевские величества от обвинениий в нарушении божественных и человеческих законов.

      К концу столетия великие «министры-фавориты», исполнив свою историческую роль, сошли со сцены. Однако фаворитизм не исчез (при французском дворе у главной фаворитки появился даже официальный статус «мaîtresse en titre», что современные толковые словари трактуют как «официальная любовница»), просто любимцы венценосцев переместились из сферы публичной политики в придворный мир – блистали в обществе, возглавляли дворцовые «партии», задавали тон в модах и развлечениях. В одних случаях это были фигуры проходные (саксонский курфюрст и польский король Август II Сильный от аристократок и простолюдинок имел около двухсот детей), в других – являлись важными картами в придворном раскладе, и тогда малейшие изменения в их отношениях с монархами фиксировались вельможами и дипломатами.

      В патриархальной России дело обстояло несколько иначе. Трудно себе представить появление в Боярской думе незнатного министра-правителя, не говоря уже об официальном оформлении статуса любовницы православного государя при дворе. Первыми фигурами такого рода стали боярин князь Иван Телепнёв-Оболенский при овдовевшей в 25 лет великой княгине Елене Глинской, регентше своего маленького сына Ивана IV, и «правитель и конюший боярин» Борис Годунов при царе Фёдоре Иоанновиче. Но судьба не была к ним благосклонна: первый умер в тюрьме; второй после недолгого царствования вошёл в историю с незаслуженным клеймом убийцы царевича Дмитрия и похитителя престола.

      Царевна Софья Алексеевна, в конце XVII века фактически правившая Московским царством при малолетних государях Иване и Петре, подарила своему фавориту, «государственные