Три глотка одиночества. Наталья Юрьевна Царёва

и обессиленная, я пошла на кухню. За дверцей холодильника обнаружился вполне приличный запас пищи, и приготовить себе поесть не составило труда.

      «Интересно, кто тут живет», – отстраненно подумала я и поняла, что на самом деле не так уж мне это и интересно. Другие вопросы занимали меня куда больше, например, кем был новый знакомый Сергей, что теперь вообще делать, придут ли вновь жуткие боли, так мучившие меня раньше…

      Валентина. Она одна должна была решить все проблемы, к ней я стремилась всей своей смешной душой шизофреника. Валентина…

      Я старалась сосредоточиться на этой мысли и ни за что не вспоминать Пурпурный Мир, который так неожиданно преобразил мой предсказуемый, хорошо изученный, родной и немного пьянящий Псков. Если уж такое могло твориться в областном центре моего детства, то что же ждет меня в Москве…

      Закрыв глаза, я попыталась вспомнить лицо своего нового приятеля. Красивое это было лицо, но как легко читался на нем темный след Пурпура…

      ***

      Пурпурный Мир – именно так окрестила я для себя то, что было, по-видимому, новым витком моей старой болезни, к которой успела уже привыкнуть так, что почти разучилась удивляться. Это, впрочем, я говорила… Хотя раньше галлюцинаций за мной не водилось. Но это было раньше, до операции, до того, как я обнаружила себя в знакомом, но ведь крайне смутно, месте родного города. Как я ни старалась, вспомнить, когда я была уже в этой квартире, мне не удалось.

      Пурпур – мне нравилось это слово, таинственное, сладкое и манящее. К тому же приключившийся со мной глюк был действительно красным, темным, приглушенным, но почему-то ярким. Так мне во всяком случае показалось, когда лица прохожих превратились вдруг в быстротающие фантастические маски.

      На два коротких мгновения все изменилось, став от этого ничуть не менее реальным, просто иным, совершенно иным. А потом мне удалось вспомнить про Валентину. Была в этом какая-то неясная, но ощутимая связь.

      Я немного похозяйничала в квартирке, распечатала новую зубную пасту и щетку, постирала свое белье и носки. В шкафчике нашлась пара новых комплектов моего размера, но мне хотелось заняться чем-нибудь полезным, хотя бы и не очень важным.

      Книги на зеркальных полках я трогать не стала. Чтение сейчас не смогло бы ни успокоить меня, ни развлечь, я не то, что бы была взвинчена, но нервы у меня были явно не в порядке. Я включила телевизор, уменьшила звук до нуля и, немного посмотрев в бессмысленно двигающиеся картинки, заснула. Диванная подушка и плед показались мне идеальным постельным бельем, и в любом случае расстилать кровать в другой комнате мне не хотелось…

      ***

      Спала я долго, тихо, никому не мешая, никого не тревожа, а впрочем, тревожить тут было вроде бы некого. В телевизоре все так же хаотически метались обеззвученные картинки, и я подумала о том, как это на самом деле нехорошо – спать при невыключенном электроприборе.

      Хотя, если по правде, все это мне казалось таким смешным и неважным теперь…

      У меня была цель – яркая, действительная, до судорог настоящая. Трудновыполнимая.