Исаев-Штирлиц. Книга 2. Пароль не нужен. Юлиан Семенов

согласно общему германскому законодательству.

      Имею честь просить Вас, г. министр, от имени моего Правительства немедленно же закрыть устроенное полковником Фрейбергом представительство и фактически воспрепятствовать его вербовочной деятельности, равно как и привлечь его и капитана Апаровича к законной ответственности.

      Пользуюсь этим случаем, чтобы еще раз засвидетельствовать, г. министр, совершенное к Вам уважение.

В. Копп

      Железнодорожная станция Чита-II

      Вокзал пуст. На жарком, раскаленном перроне замер строй почетного караула, чуть в стороне, под металлическим, давно не крашенным козырьком, – оркестр Читинского гарнизона. Возле облупившейся ресторанной вывески – группа военачальников, представители парламентских групп Народного собрания ДВР, партийные работники: большевики, эсеры и меньшевики. Кадеты и народные социалисты стоят особняком, оживленно переговариваются, смеются: лица холеные, очки поблескивают золотом, белые канотье выписаны из Парижа, штиблеты по последней американской моде – тупорылы, пиджачки коротенькие, тоже на американский манер.

      Вокзальное начальство, упрежденное, что прибывает новый военный министр и главком, загнало пассажиров в залы ожидания и все двери заперло – на контролеров надежды нет: народ до зрелищ жадный, сомнет. Все вокзальные стеклянные двери расплющены прижатыми носами любопытных.

      – Говорят, начальник-то, – шепчут в зале ожидания, – свирепый, порядок приехал навести, растрясет буржуев тутошних.

      – Мели, Емеля! Он сам из немцев, а немец – первый буржуй на земле.

      – Какой немец! Прикусись. Жид. Жид он.

      – Евреи против капитала свирепые. Сейчас гривой своей затрясет кучерявой – чтоб конфисковать немедля!

      – Коль, он мне под юбку залазит!

      – Ишь, ишь кадеты стеклами сверкают. Министры-капиталисты! Как при адмирале сидели в начальниках, так и теперь остались. Эх, Расея, нет на тебя плетки!

      – Погоди, доведут – подымемся, с заду искры полетят.

      – Слышь, папаш, а чего это эсеры все, как есть, нестриженые и с перхотью на спине?

      – Это у них от идейности. Идейный – он завсегда нестриженый. А перхоть – так то ж мозг зашелушивается изнутри…

      – Коль, он мне под юбку залазит!

      – Эвон паровоз, паровоз!

      Кадеты переговариваются:

      – Говорят, весьма способный военный.

      – Перестаньте. Откуда? Очередной крикун.

      – Гражданин Протопопов, посмотрите, как любопытно, – большевики молчат, будто воды в рот набрали.

      – Меньшевиков боятся.

      – Не верю. Ни во что не верю. Придут сюда желтые, весьма скоро заявятся. Армия может им противостоять, а ее, увы, нет. Есть сброд.

      – Американцы тянут с визами…

      – Чего вы от них хотите? Союзники – одно слово.

      Эсеры прежде всего озадачены вопросом:

      – Кто будет его приветствовать?

      – Естественно,