Полковник милиции Владислав Костенко. Книга 5. Тайна Кутузовского проспекта. Юлиан Семенов

это я точно помню… Она печенья мне не дает, говорит, для здоровья старикам плохо…

      – А где ее большая записная книжка? – тихо спросил Костенко.

      – Так ведь здесь же, на столе должна быть…

      Большой книжки тоже не было…

      …Дома у Мишани Ястреба (жену увезли на «скорой помощи», подозрение на обширный инфаркт) остался сын Мишка – до синевы бледный, трясущийся; сказал, что большую телефонную книжку папка взял с собой; все утро звонил куда-то, занято было, а потом плюнул, положил ее в «дипломат» и пошел в киоск.

      – Кто ж папку-то моего? – Мишка сжал кулачки (не в пример отцу был худенький и жилистый). – За что?

      – Ищем, Миш, – ответил Костенко. – Ты помнишь меня?

      – Как не помнить?! Папка вашу фотографию всегда держал, заступник, говорил…

      – Где эта фотография?

      – В столе.

      – Достань.

      – А ее при обыске забрали… Пообещали, что завтра вечером вернут, только копии сделают.

      – Тебе сколько? Тринадцать?

      – Четырнадцать.

      – Деньги есть?

      – Мама оставила.

      – Сам готовить умеешь?

      – Мы с папкой сами мясо жарим… Жарили…

      Костенко вырвал листок из блокнота, написал свой телефон:

      – Звони, Мишка… А если кто будет расспрашивать про обыск – это не потому, что против отца у нас зло… Полагается так… Начнут расспрашивать, а ты трубочку положи, крикни, мол, суп выкипает и звони от соседей вот по этому номеру: «Срочно для товарища Глинского»… Понял?

      – Это чтоб посечь того, кто звонит?

      – Точно.

      – А папку когда домой привезут? – глаза у мальчишки были полны слез, по-прежнему бил озноб, но – сдерживался, не плакал.

      – Папка твой крещеный был, Мишка, его надо в церковь везти, а не домой… Я помогу… Договорюсь с батюшкой, там и отпоют его, и все будет по христианскому обряду… Дома тебе не надо его держать, чти отцовскую веру, сынок…

      В НТО на Петровке работа еще не кончилась, но Галина Михайловна (боже ты мой, что бессонница делает с женщиной, «Галочка», «Галочка», а она старуха совсем), запомнив три главных вопроса, которые интересовали Костенко, сказала ему:

      – Шило, которым убили Ястреба, сделано из особо прочных металлов с добавлением компонентов, употребляемых в радиопромышленности.

      – Металлы фондируемые?

      – Не просто фондируемые, а строго фондируемые… Часть идет на Байконур, каждый грамм на счету.

      – Что дает добавление такого металла?

      – Максимальная крепость орудия убийства… Проходит сквозь кость, о ребрах и говорить нечего… Теперь второе… Судя по стертостям внутреннего кармана пиджака, там находилась записная книжка – красного цвета, очень старая, неотечественного производства… Изымали записную книжку в резиновых перчатках – советских, у нас же не резина, а визитная карточка вселенского бардака…

      Костенко вздохнул:

      – Галочка, бардак в первую очередь отличает как раз порядок.

      – У вашего поколения страсть к прямолинейным сталинским формулировкам,