Юмористические рассказы. Аркадий Аверченко

жестокой длительной бессонницей.

      Но так как от Сибири до меня расстояние было довольно внушительное, я закрыл руками лицо и с мучительной болью в голосе прошептал:

      – И подумаешь, что я до сих пор был кровожадным истребителем, пособником убийц… Нет! Нет!! Отныне начинаю жить по-новому!

      Дядя нежно поцеловал меня в голову, потрепал по плечу и сказал:

      – Вот ты увидишь, какой прекрасный обед я закажу сейчас твоей кухарке. Через час все будет готово: мы пообедаем очаровательно!

III

      На столе стояли вареные яйца, масло, маринованные грибы и хлеб.

      – Мы, брат, чудесно пообедаем, – добродушно говорил дядя. – За первый сорт. Я голоден как волк.

      Он взял яйцо и вооружился ложкой.

      – Дядюшка! – изумленно вскричал я – Неужели вы будете есть это?!

      – Да, мой друг. Ведь здесь я никого не убиваю…

      – Ну нет! По-моему, это такое же убийство… Из этого яйца мог бы выйти чудесный цыпленок, а вы его уничтожаете!

      Его глаза увлажнились слезами. Он внимательно взглянул на меня: мои глаза тоже были мокры.

      Он вскочил и бросился в мои объятия.

      – Прости меня. Ты прав… Ты гораздо лучше, чем я!

      Мы прижали друг друга к сердцу и, растроганные, снова сели на свои места.

      Дядя повертел в руках яйцо и задумчиво произнес:

      – Хотя оно уже вареное… Цыпленок из него едва ли получится.

      – Дядюшка! – укоризненно отвечал я. – Дело ведь не в нем, а в вас. В вашей чистой совести!

      – Ты опять прав! Тысячу раз прав. Прости меня, старика!..

      Кухарка внесла суп из цветной капусты.

      – Дай я тебе налью, – любовно глядя на меня, сказал дядюшка.

      Я печально покачал головой.

      – Не надо мне этого супа.

      – Что такое? – встревожился дядя. – Почему?

      – Позвольте мне, дядя, рассказать вам маленькую историйку… На одном привольном, залитом светом горячего солнца огороде росла цветная капуста. Радостно тянулась она к ласковым лучам своей яркой зеленью… Любо ей было купаться в летнем тепле и неге!.. И думала она, что конца не будет ее светлой и привольной жизни… Но пришли злые огородники, вырвали ее из земли, сделали ей больно и потащили в большой равнодушный город. И попала несчастная в кипяток и только тогда, в невыносимых муках, поняла, как злы и бессердечны люди… Нет, дядя!.. Не буду я есть этой капусты.

      Дядя с беспокойством взглянул на меня.

      – Ты думаешь… Она что-нибудь чувствует?

      – Чувствовала! – прошептал я со слезами на глазах. – Теперь уже не чувствует… Учеными ведь доказано, что всякое растение – живое существо, и если оно не умеет говорить, то это не значит, что ему не больно!.. О, как я раньше был жесток! Сколько огурцов убил я на своем веку…

      Дядя тихо положил ложку и отодвинул суповую чашку.

      – Мне стыдно перед тобой… Теперь только я вижу, как я был жалок со своим вегетарианством, которое было тем же замаскированным убийством… Ты прямолинейнее и, значит, лучше меня.

      Мы сидели молча, растроганные, опустив головы